И вдруг узна́ем друг друга.
Потому что в одном окопе будет сложно не узнать друг друга.
И мы спросим тогда: «А ты чего здесь?».
А нам ответят: «Ты шо, брат? Верховный главнокомандующий приказал».
Потому что этот бодровский завет – он про что-то большее, не про сиюминутное. Он – про вечное.
Мы – свои.
Надо перетерпеть, перемучиться, пройти через эти жуткие роды.
И нам снова не будет равных нигде.
Иван, Хасан, Микола. И этот, как его, который бурятский танкист.
Свои.
…Что до людей, которым всякий раз очень стыдно и которые болеют за кого угодно, кроме своих, я одно у них спросил бы.
Теперь они знают, как к ним относятся эти вот бородатые ребята в чёрном, которые 24 февраля 2022 года маршировали с утра по Грозному – а следом стремительно оказались в одной соседней стране.
Знают наверняка. Эти бородатые ребята их – презирают.
Ну, вот и украинские ребята будут относиться к ним так же.
Миротворцы думают, что наживают себе друзей, слезясь и отекая в приступах доброты.
Нет, они наживают себе будущих врагов.
Ведь миротворцы вводили их в смертное заблуждение.
Те, кто были введены в заблуждение, давно перешли бы к своим – к нам. Они были бы среди нас, если б их не обманули.
Если б не эти фарисейские слёзы, если б не эти лукавые пацифистские песни, если б не эти позорные миротворческие аватарки.
Они бы – выжили.
Почему Киев не сдался сразу же?
Зачем Запад начал бешеные поставки оружия на Украину?
Помимо очевидных ответов, есть ещё один, который стоит проговорить вслух. Он состоит в том, что никто из них не был заинтересован в масштабном судебном разбирательстве по итогам всех этих восьми (и даже более) лет.
В ходе суда должны были возникнуть – и получить ответы – следующие вопросы.
Какие тайные договоры о сотрудничестве в военной сфере подписал Киев с его западными партнёрами и кураторами?
Какие консультации и с какой целью проводились все эти годы? Что конкретно было запланировано? Что успели запустить в работу?
Пресловутые химические лаборатории; планы зачистки Донбасса; планы возврата Крыма; планы любой деятельности на территории Российской Федерации, вплоть до террористической.
Не стоит думать, что все документы успели сжечь или уничтожить. У любого дела есть свидетели, исполнители, консультанты. Есть отсканированные и спрятанные в сейф бумаги, есть затерявшиеся в пиджаках и ящиках стола флешки. Есть, наконец, такая вещь, как чистосердечное признание. Много чего есть.