И это понравилось Юстину, безграмотному и не всегда уверенному, что он правильно поступает… Экзаменовать же его он не стал, как обещал когда-то. Хорошим экзаменатором для него будет сама жизнь, и она всё покажет, всё выявит.
– И что же ты изучал в школе? – поинтересовался он из любопытства и желания сделать племяннику приятное.
– Я не проходил полный курс. Меня интересовали только риторика, юриспруденция и философия, – ответил Флавий. – Но перед этим все проходят грамматику и орфографию… И всё преподают на греческом языке… Учителя заставляют заучивать наизусть и комментировать Геродота, Гомера и Платона… Особенно же Аристотеля…
Юстин промычал что-то нечленораздельное, как будто он слышал об этих мыслителях или был знаком с их сочинениями.
На этом он завершил экзаменовать племянника.
Вечером он остался один с Лупициной, разговорился с ней, пошутил, что из-за него у них нет детей, взяв за это вину на себя.
– Не то был бы сейчас сын, такой как Флавий!.. Ну, ничего, если бы и дочь! – согласен был он и на это.
В его голосе проскользнула горечь, что сейчас, в их возрасте, всё это было уже поздно.
* * *
Дворец патриция Ареобинда стоял на третьем холме, если считать, что дворец императора находился на первом холме от пролива Босфор. Дворец Ареобинда занимал почти полностью всю вершину плоского холма, отделяющегося от второго холма неглубоким оврагом, в котором в дождливую пору на дне бурлил поток грязной дождевой воды, срывающий глинистые берега оврага. А чтобы этот поток, подтачивая из года в год стенки оврага, не добрался, в конце концов, до самого дворца патриция и не разрушил его, то стенки оврага укрепили крупными камнями, точно так же как делают у крепостных рвов.
Из дворца, с его высокой лоджии, открывался широкий вид на Пропонтиду и Босфор. А там уже с раннего утра обычно снуют лодки и суда мелких торговцев. Они спешат довести пораньше свой товар до рынка, до того, как изнеженные жители столицы, проснувшись, пойдут по делам, за покупками свежих продуктов: рыбы, морских крабов, моллюсков – деликатесов, которыми снабжает их море. Они особенно ценились на столах состоятельных горожан.
Юлиана, супруга патриция Ареобинда, вставала с постели обычно поздно, когда солнце поднималось над морем достаточно высоко, чтобы согреть мраморные колонны холодного дворца, и его тепло проникало вглубь самого дворца, до его комнат и спален.