Олег возразил:
– Твоя мудрость неизмерима! Но люди не все звери, есть среди нас искатели мудрости. Их зовут волхвами. Я волхв… Нам очень нужен Великий Упырь. Нам нужна ваша великая неизмеримая мудрость!
Упырь поторчал, как неподвижная глыба, блестящий такой слизень, затем качнулся жирно и неторопливо, поплыл через болото, недвижимый настолько, словно не сам плыл, а его тащили на незримой веревке.
Трое двигались с осторожностью, но мох держал, хотя прогибался, как ковер, летящий под облаками. От смрада звенело в ушах, зловонная туча испарений опускалась все ниже, почти задевала голову. Воздух стал еще плотнее, Таргитай некстати подумал, что в таком и он бы летал, если бы хоть перепонки на пальцах, просто замахал бы чаще и полетел, полетел…
Он вздрогнул, квакающий голос влез в сладкие грезы, как грязный сапог Мрака на поляну с цветами:
– Вот она, настоящая середина всего Мира.
Упырь без плеска ушел под мох. Они остались на краю болота, где в трех шагах мох обрывался, дальше только вода, настоящая вода с ряской, тиной, плавающими листьями. Пахло гнилью, разлагающимися водяными растениями, жирными пиявками. Воздух стал еще и грязно-желтым, словно донный ил поднялся и рассеивался все выше и выше, поднимаясь к небу. Нечистые испарения опускались так низко, что задевали мшистые кочки.
Поверхность в середине покрытого мхом болота качнулась. С величавой медлительностью появились блестящие корни, а по мере того как поднимались, невры увидели причудливо сплетенное из корней и коряг кресло. Показалась блестящая, как валун, голова. Выпуклые глаза рептилии сразу отыскали невров, так же медленно из болота поднялся весь упырь, неподвижный, громадный и грузный, весь в блестящей слизи, почти неотличимый от того, который привел их сюда, разве что кожа в трупных пятнах, изъедена язвами, а перепончатые лапы покрыты зловещими шишками и наростами.
Олег, пересилив себя, поклонился. Драться бесполезно, да и не за тем шли. Сказал дрогнувшим голосом:
– Наслышаны о твоей великой мудрости, Великий Упырь.
На болоте мертвая тишина. Упырь один, без придворных, челяди, шутов и даже стражи. Конечно, само болото лучше любой стражи, но любой князек окружил бы себя народом для важности.
Упырь не двигался, не шевелил губами, толстыми, как жирные пиявки, но квакающий голос раздался, как будто говорило само болото: