Уберечь себя от зверя не смогли мы – смерть взяла.
За великую потерю черным словом прокляла
Ненавистного злодея, неопознанную тварь,
Разумом кто не владея, с головой полезет в ларь.
Волдыри покроют тело, жаром выгорит нутро.
Вот душа уж отлетела – ты придумала хитро.
Зачем тогда мне руку тянешь, уводя в кромешный ад?
Мне сердце больше не изранишь, я не вернусь уже назад.
Служить тебе я стану вечно, надену призрачный венец.
В сундук полез я так беспечно, теперь и я уже мертвец…
Глава 5
Высокий каменный забор с облупившейся серой краской выглядел довольно уныло. Но особую тоску нагнетало само здание больницы, чьи очертания виднелись в конце длинной вытоптанной аллеи.
– Кто-то девушку в ресторации зовет, а кто-то в богадельню, – пробормотала Алимпия, всматриваясь вглубь парка. Огромная каменная глыба проступала мутными очертаниями в завесе моросящего дождя.
Впереди бодро шагал Егор.
Не желая отставать, она почти бегом припустила за парнем. Едва не поскользнувшись на влажной земле, врезалась с разбега в его широкую спину. Запах нафталина защекотал нос. Не сдержась, чихнула от души так, что на соседней улице собаки забрехали.
– Ого, будь здорова, барышня! Коли так хворь выгонять, то болезни не видать, – усмехнулся Егор. – Вроде как пришли. Глянь, что на столбу написано?
Придерживая шляпку, она подняла голову на массивную колонну входного портика. Частые мокрые крапинки осыпали ее щеки.
– Городская психиатрическая лечебница доктора психиатрических наук Генриха Кроненберга, – бойко прочитала она вывеску и добавила от себя: – Мы рады всем!
– Что, так и написано?!
– Ну, да… так и написано: городская пси…
– Да не про то спрашиваю, – досадливо перебил он, – а про то, что они всем рады…
Липа лишь задорно рассмеялась и, ступив на широкую ступеньку, обернулась.
– Ты идешь? – спросила она.
Но, приложив палец к губам, Кравцов осторожно отступил назад и двинулся за угол больницы.
– В чем дело? – громко спросила она, не желая выходить из-под навеса.
– Топай сюда, – тихо позвал он, – только осторожно: здесь проволока, от собак бродячих верно.
– Скорее, от бегунков, – прошептала она, устремившись к нему.
– Один черт.
– Пойдем внутрь? Зябко тут. Генрих пунктуальность ценит превыше всего, а мы и так поздно вышли – как бы ни прогнал.
– Не боись – не прогонит, дядька твой словом поручился.