Вдруг плечо Скрипуна громко хрустнуло и из складок балахона выпали кости человеческой руки. Аруне стало дурно.
– Пусть мы сейчас рассыпемся в прах, но уже скоро вернемся и возможно даже успеем пробудить Владыку, чтобы спасти мир. А вот ты, принцесса…
– Останусь здесь и медленно умру, – закончила за него девушка.
«Отличная демонстрация закона о свободе воли в действии, нечего сказать.»
– Я согласна дать вам свою кровь.
Острые лезвия коснулись тонкой кожи на ее запястьях. Аруна зажмурилась. Но не от боли, а скорее от омерзения. Древние маги в почти истлевших оболочках пили ее кровь.
***
На сей раз Аруна готовилась к телепортации, но легче от этого не стало. Тошнота и головокружение навалились на нее, стоило только переместиться на место ночевки каравана. Ушибы и ссадины, полученные во время стычки с троллями, тоже добавляли неприятных ощущений.
А лагерь бурлил. Отовсюду доносились встревоженные выкрики, люди бегали и суетились, хотя им давно полагалось спать.
«Это они нас потеряли? Странно, в ущелье было так шумно, что должны были слышать даже ближайшие деревни.»
Девушка лежала на земле, поджав колени к груди и дожидаясь, когда ей полегчает.
– Тролли, – раздался приближающийся голос Унгара, – Стая рыл в двадцать. Мы отбились, но минус один из моих и двое из слуг.
«Теперь понятно, почему к нам на помощь не пришли. Здесь тоже было жарко.»
– И у нас тролли, – проскрипел маг.
– Засада, значит. Кто-то готовился, но поспешил. На перевале в горах справиться с нами было бы проще.
– Именно. Ты знаешь, что делать, Унгар. И еще… Позаботься об этой.
«О, обо мне вспомнили. Вот зачем? Лежу ведь, никого не трогаю.»
– Я сама о себе позабочусь, – силой воли Аруна заставила себя открыть глаза и подняться.
– Извини, принцесса, но твоего мнения не спрашивали, – ласково произнес Унгар, буравя ее сердитым взглядом.
Его густые волосы были растрепаны, под глазами лежали тени, заметные даже ночью, а на одежде темнели пятна крови.
Мужчина взял Аруну за локоть и потащил за собой, словно нашкодившего ребенка. Она же была так поражена открывшимся видом лагеря, что даже не особо сопротивлялась. Сломанные и перевернутые повозки, разбросанные вещи, тела нападавших тварей, которые хмурые мужчины привязывали к якам, чтобы отволочь в сторону, – все это производило удручающее впечатление.