– Меня Аян звать, – глядя лишь на девушку, объявил тот. – А тебя?
– Э… Кыш! – улыбнувшись, Шенне указала своим длинным пальчиком в ту же сторону, откуда незваный гость появился.
– Тебя звать Кыш?! – искренне удивился юноша.
– Шенне, и я тебе не рада, – ее палец снова указал на выход.
– И почему же?
– Да потому, что мое сердце занято. Уйди, Аян, и больше не мешай нам!
Парень недовольно хмыкнул, покосился на молчащего Талика и таки удалился.
Впервые они столкнулись с вниманием к Шенне со стороны других, более взрослых юношей, которых начала привлекать ее еще незрелая красота.
– Что ощутила ты? – спросил Талик, вдруг почувствовав какую-то внутреннюю тревогу.
– М-м… – ей понадобилась немалая пауза. – Он взбесил. Но кажется, что было и приятно. Не знаю отчего, Талик, – она улыбнулась.
– От восхищения тобою, полагаю, – он легко смог поставить себя на место Аяна. – А мне, наоборот, как будто резанула боль…
– Боль?! Отчего?
– Как будто я на миг представил, что любишь ты его, а не меня…
– Но это ж ерунда, Талик!
– Конечно, – спокойно согласился тот, – но представь других девчонок, что страстно добиваются меня. А я тому немного даже рад…
– Нехорошо, – моментально оценив предложенную фантазию, замотала головой Шенне. – Быть может, это ревность?
– Тут как ни назови, Шенне… Обдумать стоит позже.
– Да, тут ты прав, давай…
До вечера все было тихо. Каждый работал на своем заднем дворе, время от времени они забегали друг к другу – чтобы поделиться новыми соображениями по этому или другому поводу, а чаще просто потому, что соскучились.
За ужином, однако, вновь возник Яр Муган. Покинув стол старейшин на возвышении, он беззастенчиво занял освободившееся после отъезда Корлика место. Яр снова говорил, снова изображал поддержку. Но больше все же любовался Альмой.
– Я поняла все, – объявила Шенне, когда вечером они под кустами черешни нашли себе в огороде Талика укромный уголок.
– Что?
– Шафрановое платье! – она обняла Талика, прижала свою щеку к его.
– А?!
– Я вспомнила заветы, рассудила. И вышло точно так, как было с ним. Ты ж помнишь?
– Помню.
– Хуже даже. Ведь одному здесь сразу худо. И потом двоим.
До этого Шенне много раз заставила себя представить, как иные девушки вьются вокруг ее Талика, как тот, особо не настаивая, указывает им пальчиком и говорит: «Кыш!», те убегают, но вскоре опять возвращаются; как в конце появляется ослепительная и настойчивая красавица, которой сердце юноши сказать «нет» уже не может.