– Что делали? – все дети подались вперёд.
– Летали. Садились в большие крылатые машины, похожие на птиц, и они переносили их в другое место.
– Вот это да! Жалко, что сейчас таких нет! Эйли, и людей было много?
– Очень много. Папа говорил, что в городе было не протолкнуться. Все спешили по своим делам. Было очень шумно.
– А чем занимались дети? Тоже ходили в школу?
– Да. Только им это меньше нравилось, чем вам. Их учили истории, разным наукам. Только далеко не всем это в жизни пригождалось. Плюс учителей было много, и постоянно ставили оценки и проводили проверки, хорошо ли выучен урок.
– А есть другие острова?
– Есть Шаковин, мы зовём его Большим островом. И есть другие. Вроде нашего. Но они не такие хорошие. На многих ничего не растёт.
– И они ничего не выращивают?
Я покачала головой.
– Чем же они занимаются?
– Ума не приложу. Может, рыбачат. Или охотятся на каких-нибудь птиц. Кажется, есть остров, на который отвозят шерсть и хлопок, и там делают ткани.
– А Большой остров на что похож?
– Никто из нас его не видел.
– Но ведь Эдж туда ездила!
Я скрипнула зубами.
– Вам не следует слушать то, о чём рассказывают Эджайда и Лия.
– Лия говорит, им не дают смотреть на остров. Их увозят с завязанными глазами, заводят в комнату без окон и только тогда разрешают снять повязку.
– Хватит об этом.
– Если бы туда поехала Эйли, она бы точно смогла что-нибудь рассмотреть.
Меня едва не перекосило.
– Очень сомнительный комплимент. Мне нечего там делать. Я никогда не поеду на Большой остров так, как это делают Лия и Эджайда.
– Почему?
– И как Имани терпит вас целыми днями?
– Почему ты всё время ссоришься с Эдж? – серьезно спросил Йен. – Тебе не нравится, что она ездит на Большой остров?
– Не нравится. Вы со временем поймёте, почему. Она унижает себя. И позволяет тем людям думать плохо обо всех нас. Они думают, нас можно купить. Я с этим не согласна.
– Не похоже, что она выглядит униженной. Она довольна тем, что её туда зовут.
– Она не понимает этого.
– Но ты ведь не ссоришься с Лией?
– Лия этим и не гордится. Она старается хоть как-то загладить то, что делает.
– А ты понимаешь, что для неё лучше? Для Эдж? – прервал меня Йен.
Этот вопрос меня хлестнул, словно тонким прутом. Чёртовы дети всегда умнее взрослых. Особенно Йен. Этот мальчишка постоянно заставал врасплох и заставлял почувствовать себя неловко под его серьезным взглядом. Я задумалась. Ведь меня так задевало, что родители решали за меня, якобы зная, что для меня лучше. Сама я, по сути, делала то же самое. Вспомнился мамин пример с пирамидкой.