– Что за прелестное создание томится у порога? Не меня ли оно ждет? – засунув руки в карманы, он приподнял плечи и в смущении переступал с ноги на ногу. Обращаясь к Марине, он становился таким невинным зайцем, что я переставала его узнавать, как, впрочем, и сестру. Вместо сдержанной, холодной неприступности возникала вдруг нервная, неуверенная в себе девица, которая то стыдливо прячет глаза, то вдруг горделиво вскидывает голову. Позерство какое-то! Я не доверяла Ивану, и мне не нравились его ухаживания за моей сестрой.
– Не по тебе ее томления и вздохи! – выпалила я. – На тебя возникает лишь изжога!
Иван надменно усмехнулся, а Марина испепелила меня взглядом. Вот дура!
– Сегодня на удивление солнечно и светло! Оказывается, проснулась самая яркая звездочка во Вселенной и осветила всё вокруг! – жеманно продолжал он, не сводя глаз с моей сестры, на что та приподняла одну бровь и скрестила руки на груди. Не желает его общества, но и никуда не уходит.
– Звезды бывают только ночью и светят не так ярко! А днем светит солнце! – съязвила я, пытаясь охладить пыл дерзкого Ивана, но он даже ухом не повел.
– Солнце тоже звезда. Но Марина – во сто крат ярче! – Он привалился к балке крыльца и поднял на мою сестру дурманящий голову взгляд. Ну, всё, она в ловушке.
Я почувствовала себя глупой, позволив Ивану обставить меня в словесной перепалке. Я читаю столько книг, но по-прежнему уступаю таким неучам, как он! Значит, надо читать больше! Сестра толкнула меня плечом и глазами приказала топать в лес. Я нахмурилась, проходя мимо Ивана, и обернулась к сестре:
– Марин, а ты идешь?
– Я же сказала, что подойду позже! – недовольно буркнула Марина и встала с другой стороны балки, оказавшись рядом с Иваном. – А ты иди!
– Вань, а тебе не пора на работу? – не унималась я. – Федя с другими лесниками уже ушли!
– Я договорился, что буду попозже. У меня есть более важные дела, – медовым голосом проговорил он, не сводя глаз с Марины.
– Неужели ты собираешься его слушать! Хочешь быть одной из многих?
– Да что ты несешь, девчонка! – взвился Иван, и в его взгляде я заметила неподдельный гнев, даже страх. – Я признаю, что был расточителен в общении с дамами, но Марина раскрыла мне глаза на женскую душу, на чувства, и мне теперь стыдно за себя прошлого. Есть лишь надежда, что отныне я буду двигаться только к свету, – проговорил он, сверля взглядом сестру, и закончил: – Если мой нежный проводник меня не покинет, конечно?!