– Пора, – тихо подозвал меня отец, и мы внимательно осмотрели готовность расплавленного металла. Готов.
Я закрепила формы на столе для удобства литья и ждала, пока отец аккуратно зальет металл в каждую с помощью ковша. Он наполнил их доверху и убрал чашу в сторону.
– Иди домой, – устало проговорил отец. – Я тут закончу. Завтра с раннего утра разделяем формы и убираем окалину.
От радости я даже подпрыгнула на месте, подняв руки вверх, но поняв, что отец наблюдает, сделала вид, что у меня зачесалась голова, причем с двух сторон. Улыбаясь, я нацепила Маринин пустой рюкзак на спину и приготовилась выходить, как вдруг меня осенило:
– Прям с раннего утра? А как же охота?
– Ты еще щенок, чтобы участвовать в охоте, – спокойно проговорил отец, словно тут нечего было обсуждать.
– Но завтра особая охота! Мы же пополняем запасы мяса к зиме! Тут даже щенкам позволяют охотиться! – Я старалась не выдавать своего нетерпения и, подступающего к горлу, отчаяния, если отец запретит мне завтра охотиться. Мне нужна была эта разрядка! Охота – моя страсть, которую я тщательно скрываю, контролирую, сдерживаю, стесняюсь и безумно люблю…
– К зиме? Уже? – удивленно посмотрел на меня отец, словно только что проснулся. – Ах да… Кабаны.
– Ага… Так что? Я могу завтра поохотиться с остальными? – осторожно спросила я.
– Хорошо, но после обеда сразу сюда! Я начну без тебя, – устало проговорил отец и потер глаза. – А теперь домой и спать!
– Отлично! Спасибо, пап! – довольно отозвалась я и, тут же не удержавшись, спросила: – Я могу ненадолго сходить к Кате?
– Не слишком много просьб для одного дня? – говорил он строго, но в голосе слышались усмешка и теплота.
– Я ненадолго… честно. – Я улыбнулась, ощутив прилив надежды.
– Хорошо. Туда и обратно. И постарайся вернуться до темноты! Я серьезно! Если не успеваешь домой, переночуй в кузнице! – настаивал отец, но, когда я удивленно посмотрела на него, не понимая, откуда взялся этот комендантский час, он поспешно исправился: – Тебе нужно хорошо выспаться, у нас завтра много работы.
– Обещаю!
– И ещё! – остановил меня отец, понизив голос: – Помалкивай об оружии. Особенно со своей болтливой подружкой. В городе не должны об этом знать.
– А кому будут интересны наши дела? Это же всего лишь люди.
Но отец молча сверлил меня взглядом, ожидая ответа.