Контейнер был полупустой. По полу была разбросана оберточная бумага,, по углам составлены коробки. Рваная раскладушка у высокого стола была завалена тряпьем. Рядом аккуратной башенкой стояли ящики с едой. Он понял это по запаху. Запах его не вдохновил. Здесь, как у бабья наверху, было тоже самое сушеное мясо, соленая рыба и, скорее всего ни капли воды. Яркий свет фонаря раздражал его до тошноты. Он поднял голову и стараясь увернуться от его белесой пыльной пелены спросил :
– А вода? Вода есть?
– Ишь ты, парень! Вода! Есть яблоко. настоящее. Тебе как раненому, отдам.– ворчливо сказал Фонарщик, вытащил из кармана подгнившее яблоко и кинул Сирилу. Сирил поймал его и сразу впился в него зубами, почувствовав забытый аромат.
Фонарщик был высоким крупным мужчиной. Его лицо словно выдолбленное из куска гранита, с тяжелым подбородком и большим прыщавым носом, выглядело отвратительно. Неровно выбритое лицо казалось кривыма крупная нижняя губа постоянно подрагивала.. Нос блестел, а когда Фонарщик говорил кончик его огромного носа, похожего на грушу, по крысиному подрагивал. Сирил не мог разглядеть глаз мужика из- за большого шлема на голове. Большой пластиковый козырек спускался почти до носа и из под него выглядывали только очки ночного видения, громоздкие со светоотражателями. К шлему Фонарщика был прикреплен микрофон и еще какая то путаница проводов.
Яблоко оказалось кислым, Сирил поморщился.
– Я Сирил – проглатывая твердый кусок сказал он и поперхнулся.
Всегда считал этот никнейм каким то бабским, – ответил Фонарщик не сводя с него глаз. – Да и сам ты на девку похож, если б не борода твоя. Че так зарос то? Давно здесь? Он опустился на пол рядом с Сирилом и в тесном мире контейнера показался огромным и и по медвежьи бесформенным.
Казалось, что он занял половину пространства
– Называй меня Отец Тук. Хоть я и не отец никому, но так прозвали, сам понимаешь.
Отец Тук поднял очки вверх, на шлем и Сирил увидел его выжженные до мяса брови, точнее место, где раньше у него были брови. Маленькие красные глазки, отца Тука подслеповато моргали на ресницах застыла зеленоватая корка слизи.
– Спрашивать не буду откуда, да и зачем. Сюда приходят всегда зачем- то, а потом не знают как уйти. Я вижу «девочки» тебя подлечили. Ты ж от девочек сбежал, такой дохлый? -Он усмехнулся и причмокнул толстыми губами- свое они наверное тоже взяли.