Сбоку раздались тяжелые шаги, толпа расступилась. Шелли обернулась, уже зная, кого там увидит. Батюшка потер бороду, смерил её недовольным взглядом и, пройдя мимо, опустил ладонь на плечо Ричи.
– С возвращением, – одобрительные хлопки вселили в жениха уверенность, то читалось в приподнятых уголках губ, прямой осанке и вздернутом подбородке.
– Приветствую, глава.
– Стоят ли руины столицы? Удача сопутствовала ль тебе?
– Стоят, стоят, с места не двинулись. Госпожа-удача помогла добраться и воротиться обратно к родному дому.
– Хорошо, коли так, – батюшка повернул голову вбок и, оценив внешний вид юноши, прикрыл веки. – Тебе нужно искупаться. Ступай. Жду к ужину. Устроим пир.
Ричи склонился, соглашаясь, и, выпрямившись, развернулся на пятках и двинулся прочь. Шелли взглядом проводила его спину, пока та не скрылась из виду вовсе.
Хотелось много чего выведать, разузнать: про город проклятый, приключения, опасности, ночевки под открытым небом. Но это неважно, подождет. Все подождет. Он вернулся!
– Дорогая дочь, – батюшка нахмурился, подмечая детали, но промолчал, видимо, рассудив, что толку от ругани будет мало. – Ожидаю, что ты к нам присоединишься.
– Следую вашей воле, – Шелли, подобно Ричи, согнулась в поклоне пред ним, силясь скрыть широкую улыбку.
Батюшка, кашлянув в густую черную бороду с укрывшей её редкой сединой, махнул рукой.
– Поди собирайся, тебе тоже следует… привести себя в порядок.
Шелли часто-часто закивала, подскочила на месте и рванула к избе Миры, пытаясь унять ощущение бешеного восторга, захватившего её в свои крепкие тиски. Подруга наверняка еще ничего не знала – не ведала. Ох она одуреет!
Рошель
Ловкие пальцы Альмы в последний раз коснулись каштановых волос. Грузная женщина в летах отошла, оглядывая проделанную работу. Шелли неловко поднялась, ощущая себя некомфортно: тяжелые юбки струились аж до пола, а затянутая сверх меры блуза плотно сжимала удавкой горло. Честное слово, коль хотели её задушить – могли б на виселицу отправить, там муки хотя б коротки. А ей в этом наряде весь вечер провести предстоит.
Шелли с сожалением покосилась на ворох привычно легких платьев, юбок и рубах. В лесах многослойные одежды неуместны. Конечно, возникала ранее коварная мысль стащить штаны у соседских юнцов, но если батюшка заметит, гневаться изволит тотчас. Она хихикнула, представив отцовское лицо при виде такой картины.