На этом огромном лице четко выделялись пятна кратеров и лунных морей, как язвы на лице прокаженного.
Кроме того, луна была не тусклая серебристо-голубая, а багровая, словно налитая кровью. И этот багровый, окровавленный лик притягивал, приковывал мой взгляд…
И тут снова раздался тот прежний звук. Он шел отсюда, из этой самой комнаты…
Я с трудом оторвала взгляд от багрового лика луны и оглядела комнату.
И тут же увидела сидящего на полу человека.
Я с трудом узнала в нем хозяина дома.
Растрепанные рыжеватые волосы казались в свете багровой луны золотым нимбом, сутулая фигура налилась странной силой, лицо светилось странным сиянием.
И он негромко произносил какие-то непонятные, незнакомые слова, слова древнего языка… ритмичные, гипнотические слова – слова какого-то древнего заклинания или песнопения.
Он смотрел на лик луны и к нему обращал свое песнопение.
Но тут он, должно быть, почувствовал постороннее присутствие, напрягся, начал поворачиваться…
Я поспешно попятилась, вышла из комнаты, прикрыла за собой дверь…
И тут же проснулась.
В комнате было светло, за окном пела какая-то бесхитростная деревенская птица.
Около моей кровати нетерпеливо поскуливал Оська.
Заметив, что я проснулась, он заскулил громче и легонько прихватил меня зубами за руку, потянул с кровати. Теперь скулеж его означал только одно.
– Ну ясно, тебе нужно гулять… – сообразила я. – Извини, я что-то разоспалась…
Я встала, торопливо оделась, вышла в коридор.
Тут я увидела дверь в конце этого коридора… и вспомнила, как шла к этой двери ночью, стараясь не наступать на освещенные луной половицы… и как увидела за дверью хозяина дома, который пел какое-то странное древнее песнопение…
Было ли это на самом деле или приснилось мне, как до того приснилась погоня на берегу великой реки?
Я покосилась на Осю, чтобы в его глазах найти ответ на этот вопрос, но пес не понял меня или сделал вид, что не понял. Ему было не до того.
Мы прошли по коридору в другую сторону и оказались в сенях. Дверь была открыта, стало быть, хозяин уже выходил? Или тут двери не запирают вообще, у них так принято? Это вряд ли, усомнилась я.
Мы вышли на крыльцо, прошли по тропинке, усеянной опавшими листьями, и вышли за калитку.
Я спустила Оську с поводка, и он помчался вперед, радостно взлаивая и подскакивая, как щенок. На улице встретили мы только двух котов, которые при виде Оськи предпочли юркнуть в кусты, и мрачного мужика с подбитым глазом, который прошел мимо, не взглянув на меня, чему я очень обрадовалась.