Еще нужно обязательно выкрасить волосы, а то моя рыжая шевелюра привлекает внимание, тут свекровь права. Не могу же я все время ходить в этом берете, он страшный и… как правильно сказать… с чужого плеча? Нет, с чужой головы. У кого бы спросить, где это все можно сделать?
Я вышла из комнаты и осторожно спросила:
– Василий, вы где?
Никто мне не отозвался, только со двора прибежал Оська и дал понять, что на участке никого нет и в доме тоже, он бы знал. Что ж, я доверяю своей собаке, поэтому взяла Оську на поводок и вышла на улицу с намерением спросить первую же попавшуюся женщину, как мне попасть в парикмахерскую и пройтись по магазинам.
Вы не поверите, но первая, кто попалась мне на пути, была давешняя старушка, та самая, которая привела меня в этот дом. В этот раз она была не в галошах, а в резиновых сапогах и в куртке с капюшоном, а в руках несла корзину, наполненную гроздьями рябины
– Здравствуйте, бабушка! – обрадовалась я.
– Здравствуй, милая! – приветливо сказала она. – Ну как, устроилась у Васи? – Она поставила корзину на землю, намереваясь поболтать.
– Спасибо вам, все хорошо. – Я отогнала Оську, который сунулся в корзину всей мордой, его возбуждали лесные запахи.
– Это я для настойки собираю, – пояснила старушка, – когда рябина морозом хвачена, очень хорошая настойка получается. Ну, спрашивай, что хотела-то, не стесняйся.
В ответ на мои вопросы старушка дала исчерпывающие ответы, что нужно ехать на автобусе в сторону Петербурга до второго поворота на шоссе, там есть большой торговый центр, где все можно найти. Автобусы ходят часто, остановка близко.
– А собачку можешь у меня пока оставить, – предложила она, – потом заберешь.
Я вспомнила, что калитка у Василия не запирается, а между досками забора широкие просветы, так что Оська может в них протиснуться, и согласилась оставить его у старушки. Заодно и корзину ей донесла. Оська стал было упрямиться, когда я уходила, но старушка сказала ему что-то на ухо, и он угомонился.
Солнце опустилось в желтоватые воды Евфрата, и тут же густая, благоуханная тьма опустилась на город.
Вереница жриц и храмовых прислужников вышла из богато украшенного павильона и двинулась к берегу реки.
Посреди этой вереницы шли восемь сильных аккадских рабов, которые несли золоченые носилки, накрытые шелковым балдахином.