– Я, я… Видел свет над могилой Феклы, – отдышавшись наконец, выдавил из себя бледный Николай.
– И все? А вид у тебя был такой, будто сама Фекла за тобой гналась, – едко заметил Айал.
И тут грохнул смех. Парни обступили Николая, одобрительно толкали его и смеялись.
Взглядом обвел необъятный простор,
В дымке тонущий кругозор
Восьмикрайней
Восьмиободной земли.
Будто весь мир хотел охватить,
Руки широко распростер…
Вокруг раскопа над Алазейским острогом уже возвышался внушительный земляной вал. Несмотря на то, что копали ножами и шпателями, яма раскопа стала глубиной более чем на полтора метра.
Анатолий Николаевич сидел тут же на опрокинутом ведре перед ящиком, на котором были разложены глиняные черепки и изделия из мамонтовой кости. Он обмакивал тоненькое чертежное перо в бутылку с тушью и тщательно выводил номер на обратной стороне каждой находки.
Павел, найдя очередную монету, датированную концом восемнадцатого века, не удержался и спросил Егорова:
– Анатолий Николаевич! А как первые русские поселенцы добрались до этих мест?
Руководитель экспедиции, найдя это любопытство обоснованным и пользуясь возможностью прочитать лекцию на свежем воздухе, немного подумал и сказал:
– Хороший вопрос! Есть несколько версий того, как русские поселенцы впервые появились здесь и каким путем добрались до этих краев. Одна из основных версий та, что это были поморы из Архангельска, которые по Северному пути вдоль побережья достигли низовьев Алазеи и Колымы. Некоторые исследователи предполагают, что русские первопроходцы двигались с юга Якутии после освоения ими ее центральной части.
Анатолий Николаевич сказал это так прочувствованно, что чувство сопричастности к чему-то очень важному проникло в каждого, кто слушал его в этот момент. Выдержав паузу Егоров, тихим голосом продолжил:
– Есть и другая, достаточно любопытная версия, но наверно маловероятная: что первыми на Алазею прибыли остатки разбитого якутами отряда казаков. Бежали они сюда на Север после полного разгрома, и было это задолго до появления в Якутии Петра Бекетова…