– Но тогда зачем вообще сообщать?
– Чувство долга перед правительством и родственниками погибших; уверенность в том, что информация о его спасении станет известна через его спасателей; возможность его ареста как дезертира в случае его обнаружения и отказа от отставки, – все это, возможно, присутствует. Затем посмотрите на отчет. Он не имеет штемпеля, что сразу же дает ему хороший шанс быть потерянным, в нем весьма явно пропущены самые важные детали, и, как мне кажется, он намеренно нечетко определяет местоположение этого острова; в то же время он объявляет о великом открытии словами, которые, очевидно, были бы уместны для описаний мелкого тривиального события. Но самое удивительное во всем этом – это то, как вскользь говорится о том, что лейтенант Вэнс, вероятно, был убит туземцами. Можете ли вы хоть на мгновение предположить, что какой-либо командир американского военного корабля оставил бы такой вопрос нерешенным, позволил бы убить своего первого офицера, не подвергнув убийц суровому наказанию? И еще обратите внимание на то, как хирург, мягко говоря, поспешно подал в отставку и не явился лично. Поверьте мне, все это – тщательная попытка скрыть факты и избежать расследования.
– Теперь это действительно так и выглядит, – задумчиво сказал мой друг, – но что этот человек хочет скрыть?
– Ах! Вот тут я могу лишь предполагать. Возможна любая из сотни причин. Я собираюсь попытаться выяснить, какой именно.
– Ты!.. Как?
– Я собираюсь найти доктора Дешона.
– Возможно, он мертв уже много лет.
– Более чем вероятно, что так и есть, но все равно завтра утром я собираюсь отправиться в Новый Орлеан. В наши дни нам, бедным романистам, нелегко придумывать сюжеты, и я не могу позволить себе упустить такой шанс, как этот. Кроме того, мне действительно очень интересно.
Такова была суть нашего разговора, и на следующий день, вооруженный информацией о докторе Дешоне, полученной из военно-морских архивов, я отправился в Новый Орлеан. Удача благоволила мне с самого начала. По единственному адресу, который я нашел в связи с его именем, в старом доме в самой аристократической части французского квартала, проживал брат человека, которого я искал. Этот джентльмен принял меня вежливо, но весьма сдержанно. Тем не менее, проявив некоторую дипломатичность, я узнал, что после того, как доктор Дешон уволился из военно-морского флота, он провел много лет в путешествиях, большую часть в одиночестве и в отдаленных районах; что, наконец, он вернулся к себе домой; что сейчас он жив, хотя ему уже перевалило за восемьдесят, и часть года он проводил со своим братом, а остальное время – на небольшой плантации недалеко от города.