– Давайте о Наташе поговорим, – Оксана Леонидовна почти умоляла собравшихся, – всё это потом. – Моя невестка была удивительной. Так любила детей и…
Я не слушала, впервые задумавшись о парне, сбившем меня. Кто он и что из себя представляет? Я даже имени его не знаю. Только возраст да марку машины. Не видела, как его увозила полиция, потому что «скорая» приехала раньше. Не видела, как полицейские разговаривали с моими родными. И разговаривали ли они вообще? Я словно потерялась во времени и пространстве. Помнила только карету скорой помощи, седоволосого мужчину, водителя, череду железных стульев да бесконечные улицы, по которым я плыла вслед за Ромкой.
– На видеозапись ДТП наверняка не попало, – никак не хотел угомониться Костя. – Единственная камера, установленная на светофоре, смотрит в другую сторону. Но ведь маршрут этого урода могли зафиксировать другие камеры, на проспекте Гоголя, например. А вообще можно через интернет очевидцев событий поискать. Может, кто на авторегистратор что заснял. А ещё мужик этот, который звонил. В общем, свидетелей много.
– Суп такой вкусный, – не сдавалась Оксана Леонидовна. – Попробуйте. Николай Андреевич, съешьте хоть ложку за Наташу.
– Наташе это уже не поможет, – Ромка впервые поднял глаза на мать и сжал рюмку в кулаке. Голос у него был резкий, злой и немного хриплый от долгого молчания. Опрокинув порцию водки в рот, он потянулся за бутылкой.
– Рома, пожалуйста, закусывай, – Оксана Леонидовна накрыла его руку своей ладонью. – Плохо будет. Ты ничего не ешь.
– Хуже уже не будет, – отчеканил Ромка и встал. На секунду его взгляд задержался на стуле, где сидела я. Мне вдруг почудилось, что он заметил меня, что сейчас подойдёт и, как обычно, скажет своё «Наташка», и всё будет по-прежнему или почти по-прежнему. Но… Его глаза всего лишь на секунду скосили в сторону, а затем он быстро развернулся и упрямым шагом вышел из зала.
– Лишь бы не пошёл им в магазине окна бить, – с горечью произнесла Оксана Леонидовна. – Он может.
Она попыталась подняться, но папа осторожно вернул её обратно. Только в эту минуту я заметила, как осунулось и похудело его лицо.
– Он не пойдёт. Не бойтесь. По крайней мере, не сегодня. Я зайду к нему вечером. Зайду…
Слушать в десятый раз о том, какая я замечательная и как несправедливо рано оборвался мой путь, сил уже не было. Оксана Леонидовна привстала и начала благодарить всех присутствующих за моральную и материальную помощь. Я закрыла уши руками и направилась к двери. Последнее, что я видела, покинув зал, стали серо-голубые глаза папы.