Во время игры Марк полностью сосредоточился на том, чтобы забить. Он понимал, что голевой пас не принесет ему такого удовольствия и не унизит Макса так сильно, как шайба, забитая Марком лично. Он играл в этот вечер агрессивнее обычного, бил по воротам из любого положения, даже в те моменты, когда лучше было бы отдать передачу.
Пытаясь проскочить между двумя игроками соперника, Марк заметил поднятую вверх руку Кессела, просившего пас. Он был совершенно свободен на правом фланге, но Макс видел перед собой только ворота. Только Макса в них. Он должен был забить. Должен забить во что бы то ни стало!
Оттолкнув локтем прицепившегося к нему, как клещ, Никулина, Марк бросил по воротам сам, но поспешно нанесенный удар из неудобного положения стал лёгкой добычей вратаря россиян. Марк услышал, как ругнулся Кессел, и почувствовал толчок в плечо.
- Какого хрена ты не пасуешь?! – набросился на него Фил.
- Отвали! – коротко огрызнулся Марк.
Все кончилось тем, что во втором периоде партнёры почти полностью лишили Марка шайбы. В одном из эпизодов он подлетел к пятачку, заняв выгодную позицию, но Кессел предпочел устроить возню у борта, вместо того, чтобы сделать ему передачу. Окончательно выведенный из себя, Марк продолжал толкаться на пятачке с Емелиным, ожидая, когда шайба дойдет до него. Если и не в результате паса, то хотя бы в результате отскока. И такой момент ему наконец подвернулся. Макс отбил шайбу прямо перед собой и Марк попытался добить ее в ворота.
Впоследствии он не мог бы сказать, специально или нет ударил вместо шайбы по надплечью вратаря. Разъярённый тем, что никак не удается распечатать ворота, он желал хотя бы уничтожить того, кто мешал ему в этом. Чтобы в мире остался только один М. Беккер. Чтобы у людей больше не было этого выбора из двух блюд под названием «Марк и Макс Беккеры». Чтобы все любили его, и только его, не распыляясь на его до тошноты точную копию.
Марк был почти что рад, когда Макс сбросил перчатки и шлем, вызывая его на бой. Он охотно последовал его примеру и с остервенением кинулся на брата. Все вокруг стало каким-то размытым и приглушённым – окружающие их люди, оглушительный свист трибун. Осталось только одно желание – выместить давно кипевшую внутри злобу на человеке, который должен был быть для него самым близким на свете, но почему-то оказался бесконечно далек не только географически, но и душевно. Стараясь нанести удар побольнее, Марк хотел этим отомстить Максу за все – за свое гребанное одинокое детство, за несбывшиеся надежды воссоединения в НХЛ, за то, что брат посмел влезть даже в его постель и трахать вместе с ним ту, которую Марк хотел до физической боли.