Это всё так странно. Ощущение, будто я сплю, либо меня все обманывают. Какое-то большое недоразумение.
Да, даже для меня часть истории остаётся загадкой.
А у меня будет возможность зарядить телефон?
Сомневаюсь, что он теперь тебе пригодится.
В каком это смысле? – я совершенно не понимала к чему клонит отец.
Снаружи, в этом мире никто телефонами не пользуется. Интернет тоже отсутствует.
Надеюсь, ты шутишь.
Увы, но нет. Это правда. – я видела, что папа не врёт.
Выходит, Вика не сможет ответить на моё сообщение… – выдержав паузу, я спросила: – Банковских карт тоже нет?
Да. Ты ведь успела заметить, что расплачивался я наличными.
Средневековье какое-то.
Привыкай. Назад мы уже не вернёмся.
Настроение моё стало скверным, оттого, вернувшись в машину я притворилась спящей, чтобы не доставать отца своей ворчливостью. Любопытно получается: снаружи мир совершенно иной, и папа об этом прекрасно осведомлён. Здесь похоже никто и не знает о существовании нашего уничтоженного города. Так тихо, спокойно и безмятежно…
Я открыла глаза когда начали собираться тучи. Оказалось, я забылась на целых три часа, а прошла будто секунда. Видно, со временем я поссорилась, да и с реальностью тоже. Я не могла понять, говорили ли мы с отцом по поводу отсутствия телефона и интернета, или же мне это приснилось.
Открыв бардачок, я поменяла диск на другой – со спокойной музыкой. Я всё пыталась понять, что же чувствует папа. Он никогда не пытался излить мне душу, да и до вчерашнего дня ни разу при мне не плакал. Он вечно подавлял эмоции, считая их слабостью. Свойство это увы присуще и мне, хоть и в меньшей степени. Быть может отец и сам не способен был разобраться во внутреннем мире? Он, как и всегда, откинул прошлое, оставив жену и сына позади, считая, что написанное на предшествующих страницах неважно? Я не была способна разобраться в этом человеке, что лишь усиливало ненависть к нему, всё никак не желающую угасать.
Время до вечера тянулось чудовищно медленно. Нельзя было ни книги почитать из-за тряски, ни в телефоне посидеть. Погружаться же с свои мысли было невыносимо: перед глазами тут же всплывали картины вчерашнего дня, паника людей и подкрадывалось осознание смертей родных. Погибли ведь не только мама с Кириллом, но и бабушки с дедушками, дяди, тётя, двоюродные сёстры.