Мы продолжали мило беседовать, но незримая тайна, как дамоклов меч висела над нами и ждала своего разрешения.
Вот и кончилось вино. Я задумчиво повертел бутылку. Медали Любляны и Будапешта мы уже оценили. «Курица не птица – Болгария не заграница!» – пришло на ум. Часы в коридоре уже показывали около двух ночи, и мое красноречие начало давать сбои, и небольшие паузы стали зависать над столом… Во время одной из них – особенно долгой – наша незнакомка вдруг подошла к окну. Взглянула в непроницаемо черное стекло, (после часа ночи фонари на улице выключали) и, помедлив, как бы в раздумье, сказала одно слово:
– Пора!
Это слово упало как камень в воду. И все замолчали.
А у меня в голове запрыгали маленькие насмешливые молоточки: «Пора… Пора… Пора». И их веселый перестук был похож на карканье злобных ворон. Настроение сразу упало. Было ощущение, как будто кончился Новый год, отгремели тосты и салюты, все уже хорошо выпили, поели, а счастья нет. Так бывает: люди пьют, поздравляют друг друга с Новым годом, новым счастьем и отчетливо понимают, что никакого счастья не будет – просто еще один год ушел в тартары, сгинул бесследно в пучине времени. Когда гости уйдут: хозяева сольют недопитое вино обратно в бутылки, на следующий день доедят салаты; через пару недель вынесут наполовину обсыпавшуюся елку и воткнут ее в сугроб никому не нужную с обрывками серебряного дождя. И вновь начнутся серые бесконечные будни: когда дни, ночи, недели сливаются в одну безрадостную полосу, и порой за месяц, два, оглянувшись назад, ничего нельзя будет вспомнить. Но как хочется иногда верить и ждать чуда! … Хотя бы в новогоднюю ночь! Верить самому – и убеждать в этом других! Вот и сейчас случилось чудо, но уже нет! Сейчас оно исчезнет. Дед мороз со снегурочкой положили подарок под елку, а потом извинились и решили забрать его обратно. Так тоже бывает. Только старое оцинкованное ведро обложенное ватой и остатки конфетти под ним.
Я тревожно глянул на часы. Было почти два часа ночи.
– Как от вас добираться? – спросила девушка – после долгой паузы – и голос у нее сразу стал скучным и невыразительным.
– Автобусы уже не ходят, – уверенно и безапелляционно ответил я.
– Да! Я догадалась уже, – обронила она опустошенно и как-то съежилась, стала маленькой и беззащитной, как после удара.