– Доброе утро, пап, – произношу я. Он сидит и в порыве страсти съедает все, что попадается на его пути. Скоро ему ехать на работу. Мой отец – строитель, ему нужно много сил.
– И тебе привет, – улыбается отец и смотрит на часы. Качает головой. Он не любит свою работу, где мало платят и где с утра до ночи надо вкалывать. – Садись, покушай, родненькая.
– Обязательно, папуль.
– Умничка!
– Энтони, ты последнюю неделю отрабатываешь? – как бы невзначай спрашивает мама. Я приподнимаю бровь от удивления.
– Да, Тиффани, – справляется он.
– А что случилось? – интересуюсь я.
– Сокращение в связи с экономической ситуацией в стране. Так сказали дурни с головного офиса, – гневается отец и встает, чтобы пойти на работу. Ему сейчас не до разговоров, да и характер у него временами вспыльчивый.
Новость ужасная. На что нам теперь жить? Маминой зарплаты, которая она получает за труд воспитательницы в детском саду, на достойную жизнь нам не хватит: сущие гроши даже воробушка не прокормят. Придется идти на собеседование в ООО " Гиперреализм" и надеяться, что меня примут туда!
Мелкое воровство воровством, но мне надо совершить что-то более крупное. Ограбление необычного торгового центра, понимаете? Я хочу стать первооткрывателем в этом деле. Мне необходимо посмотреть на свои силы, понять, что я способен на эту грандиозную аферу, доказать себе самому, что все в моих силах. Кто знает, что последует за этим? Вдруг я преисполнюсь азарта и преуспею со временем, перейду, например, на банки, казино и прочее, что даст мне билет в успешное будущее? Чарли Бакстер – не из тех, кому достаточно плыть по течению, он должен сорвать все спелые яблоки с деревьев.
За все время я попался лишь однажды. Мы с мамой пошли в музей на мое двенадцатилетие, и фигурка бронзового века находилась не под витринным стеклом… Глиняная табличка с незатейливой клинописью, обнаруженная во время одной из раскопок в Древней Месопотамии, так и просилась быть украденной. Вполне вероятно, что ее намеревались, но еще не успели припрятать под толстым стеклом от посетителей центра культурного досуга, что сыграло мне на руку.
В то время как моя мать увлеклась рассматриванием шумерских орудий труда в другом уголке одной из десятка комнат, я утащил маленькую вещицу, которую собирался хранить на своей книжной полке наряду с литературными трудами Марка Твена и Александра Дюмы. В моем сердце играл гимн торжества, от того, что преступление оказалось безнаказанным, однако мне только казалось так.