– Тогда я пока что не вижу для себя никаких минусов похищения. Правда, ты – мой первый похититель, так что, может, ты просто – статистическое исключение.
Влад скривился, и Саша поняла, что ляпнула что-то не то. Отсутствие видимой угрозы и ощущение нереальности происходящего словно заставляли думать, что это не более, чем какая-то шутка или игра.
– Я что-то не помню, когда мы с «вы» перешли на «ты», – прорычал Влад.
– Поняла, – испуганно пискнула девушка. Резкая смена настроения мужчины выбила из неё весь её было появившийся оптимистичный взгляд на будущее.
– А теперь давай я включу тебе какой-нибудь фильм, а ты не будешь меня отвлекать. А то ещё немного, и кто-то рискует заработать билет в подвал.
Саша энергично закивала. В подвал совершенно не хотелось.
***
Неделя тянулась до невозможного медленно. Каждую ночь Саше снились кошмары про смерть её родителей. Иногда она кричала во сне и молила мать помочь ей, которая в ответ лишь окидывала её равнодушным взглядом мёртвых глаз, никак не реагирую на страдания дочери. Иногда она, наоборот, порывался помочь и вырвать из лап убийц. Но всё заканчивалось одинаково плохо. Саша просыпалась вся в слезах и холодном поту. Владу приходилось вставлять беруши в уши, чтобы этого не слышать.
Каждый день Саша просыпалась на чёрном диване гостиной от толкающего её в бок Влада. Он первым делом осматривал и обрабатывал раны. Далее по плану шли водные процедуры и завтрак, куда похититель практически волоком тащил Ласкину, не обращая внимания на возражения. Ела Саня всегда одна, в тишине и под пристальным взглядом синих глаз. Сам мужчина, судя по звукам, доносящимся из столовой, питался только после того, как возвращал её на диван.
Этот ритуал происходил три раза в сутки. Остальное время Влад занимался своими делами, игнорируя существование Саши, как таковой. Убирал квартиру в тех местах, которые его робот-уборщик достать не мог, затачивал лезвия ножей, полировал обувь, готовил. Будто Ласкина – тамагочи, которого сводил в туалет, покормил и оставляешь спать до следующего раза, пока не зайдёшь в игру.
По наблюдениям Саши, больше всего мужчина любил своё оружие. Он завороженно разбирал многочисленные револьверы, автоматические пистолеты и снайперские винтовки на столе в гостиной, начищал каждую деталь, невесомо касаясь её длинными, тонкими, украшенными множественными порезами, пальцами. В эти моменты его глаза-океаны словно светились изнутри детским восторгом, будто он узрел перед собой самое ценное сокровище. Один раз Саша осмелела и всё-таки спросила, что же такого Барс видит в оружии. Ответ был ожидаемо простым и лаконичным, как и весь мужчина: «Это искусство».