Двое дюжих стражников вошли в камеру, сразу же заполнив ее собой. Вардис отбросил прочь одеяло и поднялся с кровати, одним взглядом окорачивая наглеца, сунувшегося было к нему. Боятся. Боятся его, хоть он и в их власти! Довольная ухмылка скользнула по сухим губам Кантора, заставив Райсена поморщиться.
Вардис сделал несколько шагов к выходу, остановился, потянулся. Рана, нанесенная Далаей, стрельнула болью – сказалась сырость темницы – но это ничуть не портило настроения. Как, впрочем, и запах давно не мытого тела, и длиннющая щетина – да какое там щетина, уже практически борода на щеках, и колтун из когда-то красивых русых волос. Вардис стоял перед Райсеном и улыбался во весь рот.
– Я вижу, вежливые вопросы надоели вам, милорд?
Райсен холодно улыбнулся в ответ:
– Вы правы. Я не из тех, кого можно долго игнорировать.
– А лорд Молдлейт знает о вашем энтузиазме? Он положительно относится к идее измывательств над единственным гарантом вашей безопасности от мести короля севера? – от внимания не ускользнуло, как при упоминании Молдлейта улыбка Райсена немного дрогнула. Соперники, самые настоящие соперники за место у королевской кормушки.
Но если Вардис думал, что своим намеком поколеблет решимость Райсена, он ошибался.
– Мне, милорд, все равно, что на этот счет думает Даггард. Он рассматривает вас исключительно как предмет торговли с Холдстейном, я же – как источник информации. Ценный источник. Я, кстати, милорд, думаю, что вы настолько ценны, что король севера пойдет нам навстречу даже ради лишившегося пары частей тела друга.
Вардис насмешливо глянул на Райсена. Лорд изволит блефовать? По лицу не понятно. Что же, даже если нет… Вардиса можно напугать смертью, но уж никак не тупой физической болью!
Похоже, Райсен что-то понял для себя. Он молча махнул стражникам и развернулся к выходу, но Вардис не стал дожидаться, пока тупая солдатня подхватит его под руки. Опережая стражей, лорд медленно и спокойно направился вслед за Райсеном.
Как ни странно, несмотря на близость возможных пыток, Вардис получал своеобразное удовольствие. Поднимаясь по лестнице, ведущей из башни в его глубокую темницу, вставая на каждую ступеньку, он чувствовал, как в воздухе становится все теплее и теплее, и наслаждался. Промозглая сырость уступала место сухому воздуху степей, по-летнему нагретому, и лорд Кантора с наслаждением втягивал его трепетавшими ноздрями.