Следует иметь ввиду, что этот переломный мутационный процесс, описываемый прорывной теорией эндогенной логики полилогии (см. рис.1), есть процесс социологически паранекротический. Этот процесс со сгущением обстоятельств неизбежно сопровождается некоторым энтропийным культурным опусканием, то есть некоторым опусканием самих производственных отношений и соответствующих институтов, но уже на их новом и высшем уровне исторического развития по сложности. При этом происходит, можно сказать, и некоторая варваризация общественной жизни, а соответственно и людского поведения.
При этом речь идет о некой логике эндогенных шагов лишь как о трендах нарастающей сложности, реализуемых в процессах, так называемых, «исторических происшествий» в форме бифуркаций. Таким образом, речь идёт только о траектории последовательности восходящих узлов прорывов как новых типогенетических подъемов (см. рис.1, – «гантели»), преимущественно уже исторически осуществившихся.
Каждая из этих перекомпозиций градации отношений, то есть трансформаций композиции гетерогенных производственных отношений, есть «конкретно уникальный революционный процесс». Это, можно сказать, были «шаги к свободе», а точнее, – это были и будут (!) «шаги преодоления только некоторой исторически и логически определенной несвободы» как некой «отчуждённой социальности».
Действительно, каждый такой эндогенный шаг к свободе есть освобождение производства и отказ от различного рода социальных зависимостей человека, его эмансипация, а в данном случае – от отжившей господствующей формы производственных отношений. Суть этого освобождения заключается в разрешение текущего основного противоречия производства, а именно, – между ограниченным (необщественным или частным) производственным присвоением (узурпацией), предметной базовой формы доминирующего объекта собственности (асимметрией), с одной стороны, и его же объективно, но стихийно, уже складывающимся общественным использованием (обобществлением), с другой стороны. То есть производительные (плодотворные) силы в восходящем развитии однажды «перенабухают» и наталкиваются на ограниченную (частную) форму собственности, все более иррационализируются, «замыкаясь» в материальной-знаковой форме воспроизводстве сами на себя, в рамках всё той же ограниченной формы собственности. В итоге производительные силы необратимо сбрасывают господство этих ограниченных отношений собственности, ликвидируют их узурпацию, приводя связанные с этими силами уже иные восходящие силы к более свободной форме.