– Ты … Что за… – вскочив, я теряю дар речи. – С ума сойти! Слушай, я не знаю, с чего ты взял, что можешь меня о таком спрашивать, но это… – злюсь на него, хватая полотенце. – Это же… Просто охренеть! – Парень медленно поднимается, но я останавливаю его жестом: – Не ходи за мной! Я запомнила дорогу!
Одевшись, я с разбега взбираюсь на пригорок и слышу, как парень кличет одну из собак.
По лесной тропинке мы идем уже вдвоем – я и Веста – у нее на холке есть небольшой белый клочок шерсти в виде перевернутой “V”. Вздохнув, я ускоряю шаг и ругаюсь себе под нос.
Что, черт возьми, этот наглый парень себе позволяет?
– Спасибо, Вик. Я язык сожрал, – с довольным видом Андрей отодвигает пустую тарелку. – Ты умница.
– Это моя работа, босс, – я пожимаю плечами.
Хотя, признаться, мне очень приятно, что мои старания оценили. Кирилл никогда не говорил ничего подобного, а ведь я готовила ему ужин каждый день.
Мы прожили вместе всего полтора месяца. Вечерами я ждала его в квартире, которую мы снимали. Тогда я верила, что у нас все по-настоящему, что он любит меня, и я наконец-то нашла человека, на которого во всем могу положиться. Мне так хотелось иметь дом, семью, мужа, заботиться о нем… Да уж, ничему меня жизнь не научила.
– Какие планы на вечер? Мы с Климом собирались глянуть фильм? Составишь нам компанию? – предлагает Андрей, выдергивая меня из тяжелых мыслей.
Я, почему-то, смотрю на Клима.
Парень продолжает есть вторую порцию азу и не участвует в разговоре.
После нашего похода на реку мы не виделись до самого ужина. Я все еще злюсь на него, и последнее, чего мне сейчас хочется – провести вечер в компании хамоватого парня с затянувшимся пубертатом. Но будет некрасиво обидеть Андрея отказом. Его предложение звучало искренне.
– Я с удовольствием, – обращаюсь к Боголюбову-старшему, вставая из-за стола, – только посуду помою.
Андрей тоже поднимается и уносит в мойку свою тарелку и стакан.
– У Тары не началось? – Надевая фартук, я слышу глухой голос Клима.
– Нет. Но температура понизилась, аппетита нет второй день. Она сгребла в угол все подстилки – готовится, – отвечает Андрей, вытирая руки и рот салфеткой.
– Какой у нее срок? – отодвинув стул, Клим встает.
– Шестьдесят третий пошел… Не хотелось бы ее кесарить, – мрачно вздыхает его отец.