– Гутен морген, – сказал мужчина на том конце провода. – Я говорю с Комиссаром?
– Да, верно, – ответил ты тоже на немецком, в первую секунду решив, что звонят из Гамбурга. Видимо, по поводу заказа на летние платья, возможно, опять проблемы с таможней. Никому из тех, с кем ты обычно имел дело, голос не принадлежал, наверно, новый сотрудник.
– Хирш Комиссар, женатый на Марии Комиссар?
– Да… А с кем я говорю?
– Гестапо, служба безопасности.
– Да? Что такое?
Ты поднял глаза от бланка оптового заказа, заметил, что покупательница прислушивается, учуяв неладное, и отвернулся к стене. Кровь резко пульсирует в висках. Гестапо?
– Мы хотим поговорить кое о чем, – отвечает собеседник негромко.
– Да? – только и произносишь ты и замолкаешь в нерешительности. Но потом всё же открываешь рот, чтобы спросить, в чём, собственно, дело, однако не успеваешь.
– Будьте любезны к двум часам явиться на допрос в «Миссионерский отель», – говорит голос.
«Миссионерский отель»? Допрос? С какой стати им вызывать меня на допрос, думаешь ты, глядя в стену перед собой. Неужели из-за Давида, брата Марии, из-за его симпатий к коммунистам?
Из дверного косяка торчит гвоздь без шляпки. Ты приставляешь к нему подушечку большого пальца, и надавливаешь, и закрываешь глаза.
– Алло? – произносит голос с нетерпеливым раздражением. – Вы здесь?
– Да, здесь, – отвечаешь ты, отнимаешь палец от железки и упираешься взглядом в белую точку, где из плоти выступила капля крови. Ты видишь, что покупательница у вешалки с платьями напряглась и застыла на месте, но снова начинает перебирать их, как только ты поворачиваешься к ней.
– Коллеги говорят, что я беру на себя слишком большой риск, – сообщает голос в трубке, потом щёлкает зажигалка, человек на том конце провода затягивается сигаретой и продолжает: – Что надо просто послать за вами машину и прямо сейчас доставить вас сюда, а то не ровён час вы сбежите, прихватив сыновей, от евреев всего можно ожидать, – мужчина делает ударение на слове «евреи» и произносит тихо, почти доверительно: – Но я-то знаю, что супруга ваша, Мария Комиссар, лежит в больнице. Она, кажется, поскользнулась на льду?
– Да… Несколько дней назад она упала и сломала кость в бедре, – отвечаешь ты, не в силах вспомнить, как это называется по-немецки, вряд ли ты вообще знал такое слово. Но неважно, он и без того тебя понимает.