– Не дергайся, мы же не можем с тобой так весь день провести, скоро и твои товарищи доплывут, не будь таким эгоистом, им тоже потребуется внимание.
С присущей ей жестокостью и энтузиазмом, старая ведьма, явно искушенная в этих делах выкручивала, выдирала, шатала и резко наклоняла оставшиеся на ноге пальцы, до тех пор, пока ступня их окончательно не лишилась. Мученик какое-то время сильно трепыхался, и вопил, пока не сорвал голос и не выбился из сил.
– Ну вот видишь, без тебя им даже лучше, свободнее…– Держа в руке пальцы, издевательски заявляла старуха смотря в опухшее от слез и воплей красное лицо бедолаги.
– Знаешь, я наигралась, осталась последняя формальность и беги себе дальше, куда ты там так хотел. По правилам приличия, нужно поклониться, сейчас ты склонишь голову и покинешь наш уютный берег… – После ее слов, на лице человека проступила едва уловимая улыбка, надежда на то, что его муки подошли к концу.
– Давай, будь достойным человеком, склони передо мной голову… – Истерзанное хилое тело склонилось, и уже было готово разгибаться.
– Ну разве же это поклон, давай я покажу как кланяются…– Старуха подошла к нему и сильно надавила ему на спину, так, что несчастный переломился надвое, издав короткий всхлип, из его спины белым колом торчал сломанный позвоночник, с надорванных мышц стекала теплая багровая кровь, голова же плотно уперлась в колено.
Дед Кэнэо одной рукой достал из своего рта скользкую веревку и примотал голову к ноге.
– Вот теперь, самое то, благодарю тебя за твой поклон путник, иди куда хотел!
Переломленное изуродованное тело, издавая тяжелые вздохи и кашляя кровью, начало вслепую свой медленный путь к узкому ущелью. По старому который и привел меня сюда, осторожно пробирался еще один путник, но не дойдя до середины, доска под ним проломилась, обрекая его проплыть широкую реку в компании других мучеников и кошмарной фауны.
Я стоявший как глубоко вкопанный столб, смотрел на все это и прокручивал в голове одну фразу, слова, которые имели силу отгонять страх – «Не страшись местных обитателей и здешних обычаев, все что впереди, пока не для тебя». Старуха, смотревшая в след медленно ковыляющему переломленному телу, смеялась до тех пор, пока не вспомнила про меня.
– Прости что заставили ждать, тут всегда так, впрочем, тебе еще повезло, иногда знаешь какая очередь выстраивается. А ожидание та еще мука мой хороший. Кэнэо, будь так любезен, повесь одежду путника, мне не терпится узнать о его страстях…– Скрюченный наклонился, взял с земли мои одеяния и понес их к дереву.