Никому ничего не сказав, поздно ночью сыщик открыл дверь гостиничного номера, прошел по коридору, отсчитав три двери, и неслышно открыл четвертую. Там он и пропал. Забившие тревогу спецслужбы не сразу вычислили маневр сыщика. Но счет шел на минуты. Машина скорой помощи, в которой везли Клима к ожидавшему его вертолету, умело петляла улицами Харькова. Вертолет МЧС Украины, где летчиком работал наш человек, ждал его на площадке перед каким-то заброшенным стадионом.
Скорая подъехала. На носилках выкатили замотанного в марли топтуна и тут же внесли в салон вертолета. Когда вертолет оторвался от земли, то к этому месту подлетело три джипа, откуда выскочили люди в штатском. Вертолет удалялся в черноте ночи с выключенными бортовыми огнями. Теперь вычислить борт визуально не представлялось возможным.
Клим дико переживал. Что подумает Дарья? И тронут ли его родственников, которым он ни разу не показался в этот раз?
Он решил отдохнуть перед докладом и поспать под шум вертушки.
Во сне он увидел переполненные вокзалы. Толпы людей. Все куда-то бегут. Вдруг он ощутил себя в комнате, где перед ним сидел постаревший военком.
– Я же служил! Это какое-то недоразумение!
Военком прямо смотрел ему в глаза и задавал вопросы:
– Ты пограничник?
– Да.
– Разведрота?
– Так точно.
– Старший сержант, командир отделения быстрого реагирования?
– Так точно.
Военком исчез, и Клим увидел себя идущим по разбитому поселку. За ним шли молодые ребята с калашами.
– Але! Подъем, потом отоспишься! – Клима разбудил Феликс Абрамович. – С возвращением! Рад, что живой! Дуй на Площадь. Там ждут тебя с докладом.
Вскоре жизнь полетела своим чередом. Он стал забывать о Дарье, считая это своим долгом. Тетя Рузалия с Харитоном звали его к себе в гости. Площадь нашла аргументы, разговаривая жестко со своими бывшими советскими коллегами, и родственников Клима в Харькове никто не тронул.
Дарья молчала. И перестала ему сниться.
– Это правильно, – успокаивал себя Клим.