– Андрей, – я включила свет и снова рухнула на диван.
– Ну чё ты маешься-то, а? – Одной рукой прикрыв глаза, а другой, пытаясь натянуть на себя одеяло, Андрей перевернулся на живот и зарылся головой в подушку.
Единственный подлокотник на съемном диване крякнул и упал. Я опять встала.
– Андрей! Зачем на заводском заборе колючая проволока в три слоя? Три проходных с охраной по пять человек на каждую, высоченный забор, еще и проволока. Это что, крайне важный объект Минобороны?
– Она тебе жить мешает, что ли, проволока эта? Да пусть хоть в пять слоев? Какая разница-то, Надя?
Нервно почесав затылок, он встал с дивана. Бутылка из-под «Муската» упала и звонко покатилась под диван.
– Нет, не мешает, конечно, но все это жутко выглядит: охранники, забор, проволока. Как в тюрьме. У меня только такая ассоциация.
Челка Андрея чересчур отросла и потому запрыгала вверх-вниз – в такт нервно задергавшимся от напряжения скулам. Он не любил вопросы. Ответы тоже не любил. Если бы была возможность увильнуть от предстоящего разговора, то он бы так и сделал. Непременно. Он посмотрел на меня своим долгим карим взглядом и понял, что сегодня такая возможность исключается.
– Пошли покурим, – Андрей поднял пустую бутылку, втянул в рот остатки вина и прошел на кухню. Я последовала за ним.
Кухню блекло освещала луна, не полностью, а наискосок от окна бледной и ровной линией по скошенному периметру комнаты. Я облокотилась на подоконник. Андрей прикурил две сигареты и пристроился рядом. Окно кухни выходило во двор, освещенный тусклым фонарем. Он все портил – этот фонарь. Его болезненно-желтый свет попадал только на мусорный бак, в котором рылась собака. Все остальное дворовое пространство темнело пустотой и молчанием.
– Тихо…
– Где?
– Там, – Андрей выдохнул струйку дыма на стекло. Струйка сразу перестала быть дымом, превратившись в узорчатую пленку на морозном стекле, а он все выдыхал и выдыхал.
– Ты хорошо дышишь для курящего с детства, – я также выдохнула дым на стекло. Ядовитая пленка поползла в разные стороны. Андрей неожиданно для меня нарисовал в ней сердце – огромное и без стрелы.
– Зачем? – Я подбородком уперлась в его плечо.
– Давай будем выдыхать в сердце. Поочередно. Сначала ты. Потом я, – он запрокинул голову и выдохнул в потолок. – Начнем?
Я сделала еще одну глубокую затяжку.