Только бы на бегу успеть новые
патроны вбить в винтовку, а то там всего пара осталась и второй
магазин легок и пуст. Еще мелькнула какая-то толковая мысль, что-то
с танками связанное, но эту мысль уже подумать не удалось, все
внимание ушло на набивание магазина.
Отбежали на пару сотен метров, и
встали, не сговариваясь, словно кто окликнул. Здоровяк запаленно
дышал, как загнанный конь, но тело товарища так и не бросил.
Уставились живые на Берестова. С той стороны, где медсанбат –
крики, пальба, вопли, воет кто-то не по-людски, как бывает от
предсмертной боли и ужаса. Танковые пулеметы трещат прямо посередке
расположения. И понятно – каюк медсанбату.
– Переехали кого-то пополам, у нас
так Прохоров выл, когда через него танк проехал, – хмуро заявил
пулеметчик, который вроде как и стоял на ногах, но словно
скукожился весь, к земле его тянуло, вот он и скомкался, сам того
не замечая.
Берестов понял намек, лег сам, сделал
знак рукой. Оба бойца плюхнулись без споров, с облегчением.
– Тисхи? – намекнул-спросил
пулеметчика. Тот спохватился, замелькал пальцами, тихо пружинка в
магазине защелкала, сжимаясь, принимая патрон за патроном.
А сам начштаба в этот момент стал
ломать себе голову извечным вопросом «Что делать?». И выходило, что
все, что он может, – это постараться сейчас собрать в лесу тех, кто
успел убежать, потому что на все остальное сил и средств у него нет
совсем. Пощупал рукой противогазную сумку на боку – в этом
медсанбате положенного для документов металлического запираемого
ящика почему-то не оказалось и потому он самые ценные бумаги и обе
печати таскал с собой. Это было серьезным нарушением основ
делопроизводства, но оставлять документы в простом фанерном коробе
без замка он тоже не смог. Получается, был прав.
– Серегу похоронить надо, тащ
стралтн! – сказал пулеметчик. Показал глазами на мертвеца.
– Нет, – отрезал Берестов.
– Товарищ старший лейтенант, не
по-людски так, дружбан он нам был!
– Шифые фашнее! – тихо рявкнул
старлей и так зло глянул, что пулеметчик на минуту оробел, – такого
волчьего оскала не мудрено было испугаться. И бойцы,
переглянувшись, подчинились.
Погибшего все же дал закидать
ветками, но крайне убого, за пять минут, разве что удивленные глаза
закрыли.
И повел бойцов туда, где ожидал найти
выживших.