Словно мы злодеи - страница 55

Озеро, обширная темная вода, маячило в глубине каждой сцены, которую мы играли после, – как декорация из когда-то поставленной нами пьесы, сдвинутая вглубь кулис, где о ней быстро забыли бы, если бы нам не приходилось каждый день ходить мимо. Что-то непоправимо изменилось в те несколько мрачных минут, что Джеймс провел под водой, как будто нехватка кислорода заставила все наши молекулы перестроиться.

Когда я впервые за десять лет выхожу за ворота учреждения, солнце висит слепящим белым шаром в сером, как помои, небе. Я забыл, какой огромный снаружи мир. Сперва меня парализует его простор, как золотую рыбку, которую неожиданно выплеснули в океан. Потом я вижу Филиппу, прислонившуюся к машине, в ее очках-авиаторах отражается свет. Я едва удерживаюсь, чтобы не броситься к ней бегом.

Мы обнимаемся сурово, по-братски, но я не отпускаю ее дольше, чем брат. Она такая надежная и знакомая: я впервые за слишком долгое время встречаюсь с неравнодушным ко мне человеческим существом. Я зарываюсь лицом в ее волосы. Они пахнут миндалем, я вдыхаю глубоко, как только могу, прижимаю ладони к ее спине, чтобы ощутить, как у нее бьется сердце.

– Оливер.

Она вздыхает и стискивает мой затылок. На одно дикое мгновение мне кажется, что я сейчас расплачусь, но, когда я отпускаю Филиппу, она улыбается. Она совсем не изменилась. Конечно, она приезжала меня повидать каждые две недели с тех пор, как меня посадили. Она и Колборн, больше никто.

– Спасибо, – говорю я.

– За что?

– За то, что ты тут. Сегодня.

– Несчастный пленник мой, – произносит она, прикладывая ладонь к моей щеке. – Я, как и ты, невинна[31]. – Ее улыбка гаснет, она убирает руку. – Ты точно этого хочешь?

Я и правда пару секунд обдумываю, хочу ли. Но с тех пор, как меня в последний раз посетил Колборн, я только этим и занимался, и я все решил.

– Да, точно.

– Хорошо. – Она открывает водительскую дверь. – Садись.

Я забираюсь на пассажирское сиденье, где лежат аккуратно свернутые футболка и мужские джинсы. Пока Филиппа заводит машину, я перекладываю вещи себе на колени.

– Это чье, Мило?

– Он возражать не станет. Я подумала, ты не захочешь вернуться в той же одежде, в которой был.

– Это другая одежда.

– Ты понимаешь, о чем я, – говорит она. – Она тебе мала. Ты, похоже, набрал килограммов десять. Разве в тюрьме большинство не худеет?