Затем потащил меня обратно в подвал, пристегнул наручниками к столбу и проделал то же самое с Дином.
С тех пор он не возвращался.
Я щурюсь сквозь пелену темноты, пытаясь разглядеть очертания Дина. Похоже, что он сидит лицом ко мне, вытянув ноги. Интересно, видит ли он меня лучше, чем я его? Я прокашливаюсь и облизываю верхнюю губу.
– Я солгала тебе, – говорю я ему, мой голос хриплый от слез, воплей и жажды.
Дин что-то тихо мычит, а затем отвечает:
– Насчет чего именно?
– Я бы не предпочла остаться одной.
Наступает долгая пауза. Оглушительная тишина.
Я покусываю внутреннюю сторону щеки, гадая, ответит ли он когда-нибудь. Мне не на чем сфокусировать взгляд, поэтому я просто смотрю в темную бездну и жду.
В конце концов Дин вздыхает.
– Тот факт, что он накормил нас и дал воды, немного радует. Это значит, что он собирается еще какое-то время подержать нас.
Я бросаю взгляд в его сторону, застигнутая врасплох сменой темы. Хотя меня это вполне устраивает. Я бы предпочла не погружаться в чувства, обиды и историю отношений. Мне просто хочется, чтобы он это знал. По какой бы то ни было причине… Мне хочется, чтобы он знал.
Я киваю, хотя он и не может меня видеть.
– Наверное. Но он все равно собирается нас убить, я в этом уверена.
– Может быть. Но по крайней мере у нас есть несколько дней, чтобы что-то придумать. Нам нужен план.
План. Что можно придумать здесь, в подвале, связанными и прикованными к стене?
Мысли разбредаются, и я не могу не вспомнить о последнем нашем совместном «плане». Два года назад моя мать назначила нас обоих ответственными за вечеринку-сюрприз в честь двадцать восьмого дня рождения Мэнди. Ей хотелось, чтобы она выдалась особенной.
Это была первая ошибка моей матери: она думала, что из нашей с Дином Ашером совместной работы может получиться что-то особенное.
– Что такое?
Я вздергиваю подбородок при звуке его голоса, прорывающегося сквозь мои грезы.
– Что ты имеешь в виду?
Мне кажется, я вижу, как он пожимает плечами.
– Ты притихла. Обычно это означает, что ты глубоко задумалась или придумываешь изощренное оскорбление в мой адрес.
Я смотрю прямо на него, и почти уверена, что мы оба беззастенчиво друг на друга пялимся. Но поскольку наверняка сказать невозможно, взгляд не отвожу.
– Я думала о том хаосе, который мы устроили на вечеринке Мэнди пару лет назад, и о том, что любой наш совместный план вряд ли хорошо сработает.