Марина поднесла стетоскоп к животу беременной и убедилась, что сердцебиение плода пока что слышится: младенец жив. Она натянула резиновые перчатки, раздвинула ноги юной эфиопки и присела на небольшой деревянный табурет, чтобы осмотреть ее вагину. Как и у всех женщин племени афар, половые органы были изуродованы, а небольшое отверстие, оставленное при инфибуляции[4], затрудняло выход плода.
Она ввела пальцы во влагалище и ощупала его. Шейка матки сглажена, растяжение – семь сантиметров. Положение плода неправильное. Роды начались, должно быть, более двенадцати часов назад, и плод уже перестал двигаться.
Можно прибегнуть к дезинфибуляции, разрезав шрамы и позволив вагинальным тканям расшириться, чтобы выполнить необходимую функцию, как если бы женщина не была изуродована. Марине надо было решиться, она это понимала. Плод находился слишком высоко, и эфиопка потеряла чересчур много крови.
– Кесарево сечение, мигом. Промедление недопустимо, – обратилась она к Матиасу.
Он взял девушку за руку, ощупал ее вены и подключил капельницу.
– Sëmëwot man nô? – спросил Матиас женщину на языке кучите о ее имени.
Та не ответила.
– Sëme Mathias nô[5].
– Sëme Marina nô[6].
Молодая женщина закрыла глаза. Она казалась измученной.
– Только не дай ей уснуть, делай все возможное.
Матиас усадил роженицу, и Марина подошла сзади, чтобы сделать инъекцию новокаина. Она наклонила ей спину и надавила на последние позвонки. Ввела обезболивающее в ствол спинного мозга, и они вдвоем осторожно уложили беременную на операционный стол. Им пришлось выжидать двадцать долгих минут, пока подействовала анестезия. Непрерывно разговаривая с эфиопкой на смеси английского и кучите, чтобы она не отключилась, они расстелили несколько кусков ткани на операционном поле ее живота и намазали его йодом. Подготовили скальпель, препаровальные ножницы, кровоостанавливающие зажимы, иглы и шовную нить.
Капли пота непрерывно катились по лбу девушки. Жара достигала градусов тридцати пяти. Марина намочила кусок ткани и провела по лбу роженицы, затем приподняла ее голову и тоже увлажнила. Снова спросила имя и живет ли она в ближайшем городе, есть ли у нее муж… Но та не отвечала.
– Какое имя будет у ребенка? – задала вопрос Марина, жестикулируя, чтобы она поняла.
И снова нет ответа. Эфиопка силилась удержать испуганные подростковые глаза открытыми.