Брат его, Вильгельм, первый, между прочим,
Кто давно о троне грезит дни и ночи.
И других не мало, кто б не отказался,
Править государством, если б оказался,
Он на троне этом, силой провиденья,
Или случай глупый, всем на удивленье.
За спиной злословят, строят планы, козни,
Руки пожимают, те кто были в розни.
Тайных обществ всходы набирают силу,
Замышляют злое, улыбаясь мило.
На собраньях тайных, спрятав лик трусливо,
Предлагают скинуть короля власть силой.
– Всё же, если б умер…
– Ну, так, мы поможем!
– Было б риску меньше…
– Да и денег тоже.
– Может быть наследнику жизнь укоротить?
– Да, от этой вести, и королю не жить!
Те, чей статус ниже, действуют хитрей:
Подсылают к принцу, в тайне, дочерей.
Те бесстыдство пряча,
Совратить желают.
Будто бы случайно, такое позволяют!
Приспустят декольте, аж перси наливные, вот-вот и вывалются прямо на него,
Причем девица эта, готова вслед за ними,
змеёю выползти из платья своего.
Или споткнувшись будто, падёт, задравши юбки,
Иль делает намеки, закусывая губки!
Конечно совращали, и были с ним в постели, но более ни в чём, увы, не преуспели.
Стукнуло семнадцать. Ричард вырос очень.
Стал широк плечами, крепкий стан отточен,
Чуть лукавя, скажем: облик Аполлона, Сила от Геракла, воля Посейдона.
Он в турнирах ратных первый, победитель.
Фехтовальщик лучший – граф Рене – учитель,
За него спокоен, и как он сказал:
– Все, что мог, я сделал, дальше, уж, ты сам.
– Граф, прошу, останьтесь, сделайте услугу,
К вам я обращаюсь не как к графу, к другу.
Сколько лет мы вместе, сколько дел свершили,
Вам внимал послушно, вы отцом мне были.
А теперь решили, просто сына бросить?
– Нет! Конечно, нет, но если принц так просит:
Быть ему защитой, быть ему опорой,
То грозить не буду, столь разлукой скорой.
Признаться, очень тронут. Я и сам привязан,
Ричард, к вам, как к сыну. И теперь обязан,
Лишь концу контракта, этим разговором.
С радостью останусь, без лишних уговоров.
Ты сказал серьезно, или пошутил?
О разлуке скорой,– принц его спросил.
Взор потупив грустный, сел в траву под древо.
– Мне уж скоро сорок, но не в этом дело,
Двадцать лет на службе я у короля,
К дому безучастно жизнь текла моя.
Там мои родные: мать, отец и братья,
Столько лет… лишь письма… вздумал, повидать я.
Если принц не против, я б собрался срочно, Месяца бы за три обернулся, точно.