Шло время. Женщина состарилась и поседела. Лицо ее, некогда прекрасное, теперь было испещрено морщинами, а глаза, потерявшие от времени свой блеск, уже не поражали своей небесной, в зеленую крапинку глубиной. Узнать в ней аннерийку благородной крови теперь было невозможно. Женщины – дуаги без тени сомнения принимали ее за свою.
Айвен же, с ее золотыми волосами и светлой кожей, могла бы посеять ненужные подозрения среди гостей старухи и лишить их весомой части пропитания. Вот и приходилось отсылать девчонку из дома под любым предлогом. Как смогла, Иериель вырастила ее и воспитала в традициях Аннерии. Старуха и не заметила, как девушка стала почти взрослой. Она исполнила перед ней долг – передала свои знания, научила всему, что знала сама, и настало время вернуть девушку в истинный дом. Откладывать неизбежное расставание не имело больше смысла. Только как ей сказать о том, что для ее кормилицы нет обратной дороги? Этот вопрос не давал ей покоя. Но не только это беспокоило ведунью.
Старуха была уверена, что с девушкой что-то не так. Открыто выражать свои эмоции было не свойственно для взрослых представителей их расы, а она осталась все такой же непосредственной, доброй и наивной малышкой, которой была в детстве. Айвен жила не разумом, а сердцем. Аннерийцы давно научились не следовать сердечным порывам, пряча свои чувства глубоко внутри. Следовали голосу сердца только дуаги.
В их убогой избушке девушка казалась лишней, неизвестно какими ветрами или силами принесенной прямо в руки старухи. Даже износившееся старенькое платье, из которого она давно выросла, не могло умолить ее необычайной красоты. Казалось, ее излучала каждая частичка. Все помыслы Айвен были открытыми и чистыми. От того она была еще более очаровательной.
Сородичи примут Айвен, без сомнения. Даже бирюзовые глазки не станут препятствием на ее пути к дому. Умная девочка со временем разгадает эту загадку сама. Осталось только научить ее некоторым правилам, по которым жила Аннерия. И уже весной она сможет навсегда покинуть Синий лес.
Старуха, наконец, решилась оторвать дорогое дитя от сердца и тяжело вздохнула, помешивая непонятного цвета варево в черном от копоти чугунном котле. Ее нехитрое занятие прервал легкий, едва различимый стук в дверь.
«Хм, кого еще принесло?», – недовольно подумала Иериель, тяжело поднимаясь с насиженного места и ковыляя ко входу.