Ну и вдобавок у нее был очень, очень классный и умный пес, Бодек, почти что золотистый ретривер, мягкий как овечка. Он обожал детей и безумно радовался гостям. А особенно – Филиппу. В эти моменты он был похож на комок счастья.
Бодек умел все, что должны уметь собаки, и даже немного больше. Он знал названия восьми своих игрушек, ходил «рядом», правильно выполнял команды «Апорт!», «Место!», «Сидеть!», «Лежать!», «Ждать!» и множество других. Хотя в доме тети Агнешки от него никто этого не требовал.
– Мне достаточно того, что он все понимает, – говаривала тетя, таинственно улыбаясь. – Кроме того, я знаю, что, если позову, он всегда ко мне прибежит, хоть с Аляски. Чего еще можно желать?
Филипп не имел понятия, откуда тетя знает, что Бодек прибежал бы из такой дали. Некоторые вещи, наверное, просто знаешь. Например, то, что Этута и Сова зовут Этут и Сов.
И это вовсе не потому, что, увидев их впервые, Филипп громко и четко сказал, чтобы успокоить самого себя:
– Э-э-э, тут никого нет. Совсем никого.
Три четверти года Бодек нежился на террасе или на травке в саду. А оставшуюся четверть проводил на лежанке в теплом углу гостиной, у камина. Он был очень счастливым псом. Это читалось на его морде, и это же он показывал каждым взмахом лохматого хвоста.
Август только начался. Приятно было ехать в безоблачный день на велосипеде по практически безлюдному микрорайону, потом на его окраину и дальше. Дальше – то есть налево, на Марципановую улицу. И сразу оказаться в совершенно другой сказке. А может, даже на другой планете, которая не называется «микрорайон Четыре Ветра». Здесь редко можно было встретить прохожего или проезжающую машину. И ни одного одиннадцатиэтажного дома. Вместо этого было множество красивых, разноцветных, совершенно новых домов с садиками, большими балконами и огромными окнами. Не выше четырех этажей.
Филипп подумал, что эта планета могла бы называться Дальше-и-Дальше. Потому что как же классно оказаться не там, где ты был минуту назад, и все ехать вперед, дальше и дальше.
Он повернул на следующую тихую улицу и промчался вдоль зеленой ограды, за которой возвышалось огромное здание с покатой крышей. Старое и окруженное высокими деревьями. Его школа.
Но на каникулах Филипп не думал о таких вещах, как школа. Ни капельки. Ни секундочки. Даже если смотрел на нее, то не видел. Тем более что он был уже в другом месте – въехал в парк. А вернее, на гигантский ковер из травы и миллиона разноцветных точек, на котором люди протоптали тропинки во все стороны. Здесь росли очень старые деревья с ветвями такими изогнутыми, как будто ветер хотел завязать их в узлы и петли.