Герой туманной долины - страница 3
Я трус. И признаю это.
Я трус. И я не хотел ничего менять, пока на пороге моего офиса не появилась разрумянившаяся от воодушевления Делла Хармон, уговорившая меня рассказать вам эту историю.
И я рассказываю. Скрипя зубами, пишу эту повесть – о моем исцелении, о принятии себя.
Часть 1
Глава 1
Спустя годы он вернулся в Стамбул. Один, без матери, с пламенным приветом для дяди Хасана – того самого, который в детстве поил его сладким чаем, и страстным желанием смотреть на волнующийся Босфор.
Он хотел взглянуть в воды Босфора и увидеть свои отражения: мальчика, которым был, и молодого мужчины, которым стал. Он взглянул, но кроме усталых глаз, осунувшегося лица, сложенных на груди рук в попытке от этого мира отгородиться, больше ничего не рассмотрел.
Шеннон все так же боялся, пусть и смирился с этим страхом, так же смущался от пойманных на себе заинтересованных женских взглядов и позволял трепать стамбульскому ветру все ту же непослушную кудрявую копну.
Он был молод, но не воспринимал эту молодость как подарок – за шестнадцать лет он увидел слишком много сломанных судеб и был изнурен. Тени под глазами становились синяками, веки утомленно опускались все чаще и все реже губы растягивались в улыбке, а мучения обращались пустотой, к которой привыкнуть он не мог так же, как и к наполняющей его чужой боли.
Поток людей двигался по шумной широкой улице, огибая Шеннона. Они топтали его ноги, толкали в спешке, задевали плечами, не зная, что он видит, чем все рано или поздно закончится для каждого.
Босфор его не ждал: все те дни, пока он был в Стамбуле, с востока шел буйный ветер, взбивая волны и мешая кораблям двигаться по своему маршруту.
Дядя Хасан его не ждал: он умер, и место управляющего кафе занял его повзрослевший сын.
Покой его не ждал: Стамбул не был готов принять Шеннона вновь, не собирался, вняв его мольбам, сообщить, что страдания закончились и видеть чужие мечты больше не придется.
Шеннон долго собирался с мыслями, раз за разом открывая и закрывая вкладку браузера с доступными рейсами, надеясь, что, если вернется туда, где все началось, это «все» внезапно прекратит его тревожить. Он долго собирался с мыслями, готовился и молился, что черная дыра безысходности и страха наконец-то схлопнется в ту минуту, когда его нога ступит на пышущую жаром землю Стамбула.