Его холодный взгляд устремился в мою сторону, как будто это предложение соблазнило его.
– Только дай знать, и я сведу вас, ребята, – сказала я. – Отношения на расстоянии всегда закладывают лучшую основу любви.
Он смотрел так, будто всерьез обдумывал это, но потом спросил:
– Ей нравится, когда ей затыкают рот и шлепают? – Он пытался шокировать меня, и это сработало. Я не смогла не покраснеть, что, наконец, вызвало у него легкую улыбку. Очевидно, лишь унижение могло вызвать какую-то реакцию у этого гигантского ублюдка.
– Эм, не уверена, но могу спросить.
– Спроси. – Он бросил окурок на тротуар.
– Эй, – возмутилась я. – У нас всего одна планета, Альберт.
Он уставился на меня как на чокнутую, когда я затоптала окурок, прежде чем поднять. А потом – как на чокнутую со справкой, когда я сунула окурок в карман его пальто.
– Хочешь жить на Марсе? – спросила я. – Я не хочу.
– А где уверенность, что ты не с Марса?
– Ха-ха. В сборнике шуток, который наш повар Боря держит в туалете, я читала шутки и получше.
Это вызвало у него настоящий смех, который прервался так же быстро, как и начался. Потому что позади меня стоял Ронан, наблюдая за нами, словно оба мы были марсианами и не нравились ему.
Он открыл дверцу машины, и я скользнула на заднее сиденье. Когда он сел рядом, тишина сдавила грудь. Ронан даже не смотрел на меня, лишь выглядывал в окно, хотя от его присутствия зудела кожа. Ему не нужно было даже озвучивать то, что он недоволен тем, что я отдала шубу. У меня было чувство, что это не имело никакого отношения к цене.
– Прошу прощения. – Я сглотнула. – За шубу.
Он пристально посмотрел на меня, испытующе и вдумчиво, тяжесть этого взгляда оглушила мое тело парализующей энергией.
– Тебе так нравится извиняться.
Я открыла рот, чтобы ответить, но, поглощенная молчаливым неодобрением Ронана, которое могло бы поспорить с неодобрением моего отца, сказала лишь:
– Извини.
– Не стоит, – ответил он. – Тебя не должно волновать, что думают другие. Поверь, им на тебя плевать.
По какой-то причине эти слова прозвучали предостережением.
Он был загадкой, одетой в Valentino и с нецензурной лексикой, готовой сорваться с его губ… Не знаю, почему я находила этот контраст привлекательным. Может быть, в силу его новизны и откровенности.
– Это очень пессимистический взгляд.