– О пацане позаботьтесь: в школу определите, приоденьте хорошенько. Женщину на ноги поставьте. А я проверю. Потом, – дал указание капитан, вынув мала.
Щёлкая зёрнами чёток, он словно гипнотизировал грузного. Не позволяя действовать по разумению, капитан подчинял душу разбойника собственной воле.
– Что ты так печёшься о них?! – едва сдерживая вой, спросил Сауб.
– Дети не должны отвечать за ошибки взрослых. Да и пацану мать нужна, – пояснил Чжи Маолун. И тут же добавил: – Вы помните, я из Манора в Пенру каждый год выхожу.
– Я понял. Понял. Пацана и мать его пальцем не трону, – шумно сглотнув, пообещал разбойник. – Только… Какое дело тебе до судьбы воришки?
– Он напомнил мне о важном. О том, что я не просто прислужник Смерти, но ещё и человек, – ответил капитан.
Развернувшись, Чжи Маолун бросил пацану, спрятавшемуся в кустах, обещанную золотую монету и направился к пристани.
«Я ещё о корабельной шлюхе не заботился», – подумал Сауб, решив, что господин Чжи о нём позабыл. И тут же почувствовал тяжёлый взгляд повернувшегося капитана. Тот, словно видя разбойника насквозь, запускал невидимые пальцы внутрь, щекотал органы.
Чувствуя, как спазмом скрутило живот и к горлу подступила тошнота, Сауб упал на колени.
– Я буду! Буду заботиться! Стану честным гражданином, – закричал разбойник, намереваясь выполнить обещание.
Почувствовав давление, разбойник осознал: он хочет жить.
Настроение Чжи Маолуна всегда было переменчивым. Вот и этот раз исключением не стал. Покинув разбойника, он вернулся на пристань и велел молоденькому юнге метнуться за плотником. Своё нежелание идти за рабочим, капитан объяснил ленью. Впрочем, она не помешала ему наблюдать за местными рыбаками.
От мужиков пахло солью, дымом и ромом.
«Не лучшая смесь для тех, кто постоянно в воде», – подумал капитан и перевёл взгляд.
Чжи Маолун сразу приметил подрастающее поколение, сидящее на балках-разделителях. (Оно состояло из мальчиков и девочек. Одни кидали в воду мелкие камни, вторые – поглядывали на загорелых сорванцов. Те и другие тихо перешёптывались.)
– Эх, детство, – вздохнул капитан, вспомнив большой светлый класс, полный свитков и растёртых чернил.
Но воскрешать ностальгические мысли Чжи Маолун в полной мере не стал. Отмахнувшись от прошлого, он провёл ладонью по расколотой древесине и, не сдержав тяжёлого вздоха, подошёл к штурвалу.