– Всё ещё беспокоишься, ухти5? – садясь в машину, с переполненным ртом поинтересовался Кани.
– Нет, – зло нахмурив брови и пристёгиваясь, ответила я. – Сказала же, что не волнуюсь.
– Если кто-то обидит тебя, можешь сразу сказать об этом мне. Я им всем задницы порву за тебя.
– Кани! – выпучила глаза мама, выходя из дома, чтобы проводить нас. – Что это за выражения такие?
Папа хихикнул, зажигая двигатель.
– Хаяти6, позволь нашему сыну быть обычным подростком, – сказал он, потрепав Кани по голове. – Он всего-навсего двенадцатилетний парнишка.
Мама цокнула, будто стыдя сына, но затем улыбнулась, поправляя своё отношение к подобному.
Старенький форд папы выехал из гаража и плавно остановился на узкой дороге. Мы не могли уехать, пока мама не подойдёт к окну и не скажет: «Сафаран са'иидан» – «Счастливого пути» на арабском. Затем папа лучезарно улыбнётся ей в ответ, вновь произнесёт что-то вроде: «Увидимся вечером», и только после этого небольшого ритуала мы наконец тронемся с места.
Мы переехали сюда совсем недавно. Переезд в новый дом был запланирован за месяц до того, как я об этом узнала. Родители решили, что расисты и националисты, готовые гнобить всех источников своей неоправданной ненависти, не обитают в более тихих и спокойных районах города. Они, конечно же, глубоко ошибались, потому что на свете нет ни одного места, полностью лишённого злых, готовых на всех плеваться без всякой на то причины, людей.
Кани, я помню, был полностью лишён от присущего мне негатива и вместо ожиданий чего-то худшего дико радовался как никогда прежде, ведь в новом доме для него была подготовлена своя личная комната, о которой он мечтал всю свою жизнь.
А что я? Была ли я рада переезду? Скорее да, чем нет. Мне совсем нечего было терять; настоящих подруг я не имела никогда, не было у меня и других причин привязываться к нашему старому дому. Мне было ровным счётом по барабану.
– Ламия, ты ведь помнишь кабинет своего класса, верно? – нарушив мой мыслительный процесс, поинтересовался папа и взглянул на меня через зеркало заднего вида.
– Да, – кивнула я. – Я и на руке его записала. На всякий случай.
– Хочешь, я могу зайти туда с тобой? Если тебе страшно.
Я широко выпучила глаза, ужасаясь такой перспективе, но ответила старательно спокойно:
– Нет, спасибо. Я должна сама справиться.