– Рая, чиво ты, ляжи ишо, – сказала Зара.
– У мине там узол с тряпками и с свивальником, нихай папаня принесеть.
– Нихай у наших согрееца. – Зара туго заворачивала младенца и, завернув как столбика, поднесла к Раисе и положила рядом с ней.
Снова цыганки разговорились, по—цыгански улыбаясь, смотрели на Раису с младенцем.
– Наши девчата хотять, што б ты иво Петром звала у честь нашева Барона, он у нас красивый дюже и хороший человек, да и твой скидываеца на цыганчонка. Обещаешь? – требовательно попросила Зара.
– Обещаю, – сказала и положила на маленькое тельце свою руку.
Полежав часа два, она попыталась встать и взяла малыша на руки.
Дед Осип все это время общался с мужчинами и заметил, что они только говорили о лошадях, о дорогах. Он им рассказал о своем горе и о том, что они были в тюрьме. Цыгане были так далеки от всего происходящего, что ничего и не поняли. Одно только до них дошло: если в тюрьму попались, то что-то значит украли.
Осип увидел, что Раиса встала и подошел.
– Дочка, ну как ты, одюжишь дорогу чи до завтра будем тут?
– Одюжую, там же тоже дети ждуть, – и Раиса засобиралась в дорогу.
– Дочка, дай на унука глянуть, Раиса повернула сына на спинку – Ах ты, мой унучик, на Павловича похож. Хороший ты наш, тьфу плохой, плохой, штоб не сглазить.
– Рая, а може заночуете у таборе, места много. Зара показала на просторы, которые их окружали.
– А если нет, то Мила покормить твого дитя, нихай поцмокчить. – И она позвала цыганку Милу.
Раиса ревностно смотрела, как Мила кормит ее ребенка.
Одна цыганка подошла и предложила свои цыганские услуги.
– Рая, давай я тебе погадаю, а ну давай руку, а то у цыган была и про судьбу свою ничего не узнала.
Раиса с неохотой протянула руку, она из верующих, а гадание – это грех.
Цыганка глянула на руку, а потом глядя в глаза Раисы стала говорить.
– Жалкая ты моя, скольки горя, скольки бед ты натерписся за свою долгую жизню. Радости и щастия мало. Бог наделил красотой, а щастья забыл дать.
Раиса дернула руку и молвила:
– Усе под богом ходим, его воля, кому какой крест дать. Нихай он будя самый большой и тяжелый, а он мой, и нихто мене его не заменить, акромя Господа Бога.
Цыганка Мила накормленного Петра передала в руки Раисе.
– Бери свою дятенку. Насосался, аж уморился долго будить спать.
– Спасибочки, Мила! И вам, Зара, особенное спасибо, што не отказали у помощи, – Раиса вытащила из-за пазухи завернутые в тряпку деньги и, развернув, отдала Заре две десятки.