– Чиво слыхала, то и гутарю, не веришь – не слухай, а иди домой, да платок он грязнючий выбань, – обиженно уколола Ульяну.
– У мине платок грязный, а у тибе язык черный, как у мого Волчка. Платок хоч постираешь, а язык тольки оторвать, ды собакам кинуть, – злословила Ульяна.
– Ладно, бабы, хватить, ишо и нас туды в каталажку на «черном воронке» прокатють. Ходи, Ульяна домой, – и тетка Мария, взяв Ульяну под ручку, пошла домой.
И все стали расходиться по хатам.
Придя домой, Арина, хотя и уставшая, начала суетиться у грубы – готовить в чугунках, и завтрак, и обед, и ужин. Всё сразу утром, чтоб днем заниматься другими делами.
Она всегда работой заглушала душевную боль, а поэтому очень обрадовалась, что у неё добавилась семья и забот тоже.
Заботиться о ком – то быть, нужной кому – то – для неё это было большое наслаждение.
Пришел Осип, таща за собой сухую терновую ветку, он бросил её возле грубы.
– Арина, не дюже хорошее, гутарють мужики у бригаде об наших. Гутарють, раз забрали, дак не отпустють, а на тяжелые работы сошлють. А чи выживуть там, чи нет. Кормежка там, гутарють, дюже плохая, какойся кандёр дають и усё.– сказал Осип, подбросив в печку хворост.
– Осип, Зинка он ишо чиво гутарить, церквы позакрывають у Луганску, слыхала, там позакрывали. Конец света приходить, усе по писанию сходица, «и позавидують живые умершим» нашим унукам и праунукам, ни бога, ни креста, ни церквы, а хто их от дьявола будить, спасать?
Осип покачал головой.
– Арина, пока мы с тобой живы, усех унуков учить, как нас родители учили: бога любить, греха бояться, родителей чтить, людей любить, хоч они тибе сто раз наплюють у душу, а их люби. Вон, я на Ивана Пруцакова зла не держу, он упёр наших у тюрьму, он перед богом ответить. Ишо как ответить. Пойду у хату, гляну на унуков, можа поснулись. Чуть не забыл, бригадир приказал Наташе в огороднюю итить, подбранухи сбирать. Начали у колхозе подлежаны буреть.
– А куды ж их будуть девать? – спросила Арина.
– У город на быках повязуть, наш Василь да Демидов Андрей и с ними ишо бригадир огородней бригады Данила Иванович. Так слыхал на наряде, кады у бригаде был.
Осип зашел в хату. Раиса кормила Петюшку, а другие внуки стояли и смотрели на братика. Наташа складывала постельное тряпье на кровать.
– Здорово ночевали усем, – сказал Осип.