Все это я осторожно изложил Берту.
Пишу и пытаюсь понять – что двигало им? Может быть, фермер Берт практичен и прямолинеен, и просто прокладывает самый короткий путь к достижению цели? А может быть, наоборот, в нем живет плутовская жилка? Жажда приключений – хоть бы и тех, в которых ты был лишь свидетелем? Должно быть, верно второе – уж очень у него блестели глаза, когда он смотрел на меня.
– Не каждому выпадет такое, – сказал Берт – и поймал меня на крючок.
Я призадумался.
– По нашему замыслу, женщина из Ордена должна была наняться к сестре в прислуги, – застенчиво сказала Аги.
Что ж, почему нет. Скромность и служение – один из наших заветов.
– Подождем Пири, – вздохнула хозяйка фермы. – Без нее все равно ничего не сработает.
– А кто это – Пири? – спросил я.
– Кухарка в семье сестры, – ответил Берт, выглядывая в окно.
– Она так давно с ними, – подхватила Аги, – уже член семьи. Весь план держится на ней – ведь выдавать себя за прислугу человеку, не привыкшему быть в услужении, очень трудно. Это уж я понимаю! Пири будет прикрывать и наставлять вас… Ой, – смутилась она. – То есть миротворца, которого мы ждали.
Что сказать тебе о Пири, Марит? Лучше всего ее описывают слова «старая ведьма». Все, как в детских кошмарах – и космы седые, и нос крючком. И вся с ног до головы в черном. Я видел в окно, как она поднималась к ферме, взмахивая крыльями шали, будто огромная ворона. Прошив меня взглядом из-под редких бровей (глаза у нее неожиданно ясные, без малейшей старческой мути) и выслушав мою историю и план Берта и Аги, старуха скривилась, как от зубной боли.
– Умнее чего не придумали? – отрывисто каркнула она. – Твоя затея, Бартек? Вы не в игрушки играете. Ряжеными побудете на Весеннюю горку.
– Брат Софроник… – начала было Аги, но Пири перебила ее.
– На чёрта он мне в доме сдался? Куда я его дену? А если узнает Юфрозина?
Так я впервые услышал имя женщины, ради которой ты отправила меня сюда.
– Нет, и не просите, – отрубила Пири. Хотя никто и не просил. Аги понуро расставляла миски, Берт хмуро резал краюху хлеба.
Обед прошел в неловком молчании. Так быстро, как только позволяли приличия, я скрылся в своей комнате. Вскоре зашли Берт и Аги, чтобы с печальным видом признать провал своего замысла. Они предложили мне остаться до утра, чтобы вернуться в город на телеге вместе с Пири и свежим молоком. Мне нечего было терять, и я согласился. Как ни стремлюсь я вернуться к тебе, возвращаться с горьким чувством поражения не много было охоты.