По сути Бекки не сделала ничего плохого, но для меня любое вторжение в личную жизнь сродни пощечине. Устроить ей выволочку? Тогда придётся объяснять, зачем мне все эти таблетки, а я этого не хочу. Промолчать, как сделала она?
Я был слишком самонадеян, когда думал, что приведу её сюда, и мы будем жить как соседи. Бекки непосредственная, обаятельная, и настолько притягательная, что соблюдать дистанцию всё сложнее. Она проникает под кожу, подсаживает на себя, как на наркотик. С ней так просто, что можно забыться и стать собой. Но вряд ли кому-то понравлюсь я настоящий.
На раковине стоит баночка с блеском для губ. Я хватаю её и кручу в пальцах. Вечно все разбрасывает. Иногда это раздражает. А иногда хочется, чтоб она всё засыпала вещами со своим запахом.
Я одеваюсь и иду на кухню. Она сидит прямо на столешнице, болтает ногами и читает женский журнал, посасывая красную карамельку на палочке, которая окрашивает губы в нежно-розовый цвет.
– Я же просил тебе не сидеть на столах, – ворчу, хлопнув её по коленкам.
– Прости. – Бекки спрыгивает на пол.
Я засовываю в блендер куски зелёного яблока и начинаю кромсать сельдерей. Нож соскальзывает, и лезвие входит в палец, рассекая плоть чуть ли не до кости. Я выдёргиваю лезвие из раны, и кровь фонтанчиком выплёскивается на белую столешницу.
– Проклятье! – Я зажимаю рану салфеткой; тягучие капельки часто стучат по полу.
– Дай посмотрю! – Бекки несётся ко мне. Лицо обеспокоенное, руки дрожат.
– Мне не нужна нянька! – кричу я, вырываясь из ее рук. – И не смей рыться в моих вещах! Поняла?
– Поняла, – кивает она, а глаза уже переполняются слезами.
– Иди к себе уже!– рявкаю я.
Бекки смотрит на меня широко распахнутыми глазами, дышит часто и поверхностно, словно задыхается, щёки пылают. Этот взгляд. Я только что ударил её словом.
Резко разворачивается и бежит к себе, шлёпая по полу босыми ногами.
Я достаю из ящика бинт и наспех заматываю кровоточащий палец. Затягиваю потуже и спешу за ней.
Стучу в дверь костяшками пальцев, хоть она и приоткрыта.
– Чего тебе? – спрашивает, задыхаясь от рыданий.
– Можно войти?
– Ага. – голосок такой жалобный, что у меня всё сжимается внутри. Молодец, Митчелл, ты парень что надо!
Вхожу. Она бегает из одной части комнаты в другую с рюкзаком в руках и запихивает туда, что попадется под руку. Из-за слёз даже не видит толком, что пакует.