Зачерпнув воду широкими ладонями, он
поднес ее ко рту и сделал глоток, после чего замер, ощущая
леденящее оцепенение в горле и груди. Вторую порцию пил медленно, и
так и застыл, словно волк. Спина его напряглась, даже уши, как
могло показаться постороннему, зашевелились, словно у лесного и
чуткого зверя.
- Что, атаман? – заволновался Роман,
перекидывая автомат в руки с плеча.
Тихон выпрямился и посмотрел на
близнецов.
- Слышите? – спросил он. –
Ну-ка….
- Ручей шумит, - пожал плечами
Максим, но старательно вытянул лицо и даже ноздрями зашевелил.
Роман решительно перешагнул ручей и
метра на три углубился в смородиновые заросли, сшибая листья и давя
зеленые недозревшие ягоды. Застыл на месте и закрутил головой, став
похожим на радарную установку. Потом повернулся и нерешительно
сказал:
- Вроде, плачет кто-то.
- Вот именно, - медленно проговорил
атаман, - плачет кто-то. А кто? Кто может плакать в глухой тайге за
тридцать пять километров от станицы и в сорока километрах от
границы?
- Детский голос-то, - неуверенно
ответил Максим, тоже услышав непонятные звуки. Теперь он сумел
вычленить их из шума верхового ветра и звона ручья. – Ребенок это.
Как звереныш мелкий заливается, но это человек.
- Да ну, откуда тут ребенок, - пожал
плечами его брат. – Бред какой-то. Ближайшее жилье – лесничество
Харитонова, но до него топать и топать. А у старика нет никаких
детей, внуки сейчас в Албазине. Это я точно знаю.
- Рома, давай, - тихо сказал атаман,
но интонации были понятны всем, кто знал Данилова. Это был
приказ.
Роман гибкой кошкой скрылся в
зарослях, и наступила тишина, если не замечать игривую песню ручья.
Максим от напряжения вытянулся в струну, закрывая своим телом
атамана, а ствол автомата медленно ходил по широкой дуге,
задерживаясь на возможной директрисе вражеского огня. Он даже
взмок; бисеринки пота выступили на висках.
- Макся, ты чего так закостенел? –
негромко спросил Тихон. – Расслабься. Чую, нет здесь никого,
кроме….
Из кустов смородины показался Роман
со странным выражением лица: смесь безбрежного удивления и ужаса.
Прижимая одной рукой к груди небольшой цветастый сверток,
заляпанный пятнами крови, в другой он нес автомат. Из свертка
доносилось щенячье хныканье. Перешагнув ручей, подошел к удивленным
мужчинам и неловко замер на месте, не зная, что делать.