– Я не это хотел сказать. Просто…
Я кладу ладонь на его руку.
– Все нормально. Я нервирую тебя.
Сэм кивает на мой пустой бокал.
– Ну, могу я угостить тебя, именинница?
– Наверное, не стоит.
– Да ладно, считай это подарком.
Я удивляюсь, какой он беззаботный, совсем не осуждает меня. Это новое для меня чувство.
– Ладно, тогда давай. Спасибо.
– Пожалуйста.
Сэм поднимает руку, и к нам подходит Энди и наливает заказанные напитки с кислым выражением лица. Не знаю, что на него нашло, но, если бы я не знала его лучше, могла бы подумать, что он раздражен из-за того, что я пью с другим мужчиной.
Когда Энди уходит, я говорю:
– Прости за него. Он обычно не такой ворчливый.
– У всех нас бывают плохие дни. Это не проблема.
– Правда? Ни чуточки не верю. Не представляю тебя ворчливым.
Боюсь, вино развязывает мой язык.
– Бывает. Иногда. Если забуду что-то вытащить из холодильника на утренний чай, типа того.
И хотя изначально меня отталкивало непробиваемое счастье Сэма, с ним приятно быть рядом. Возможно, все дело в пиве, но у него красивое лицо, не идеал красоты, но очень приятное.
– Ты всегда был таким счастливым?
Сэм бросает взгляд через мое плечо, и когда снова смотрит на меня, в его глазах стоит печаль, которая кажется неуместной.
– Не совсем. Мои родители погибли в автокатастрофе, когда мне было двадцать один. Я начал срываться, пару раз подрался и однажды напал не на того парня, – Сэм поднимает рубашку, чтобы показать длинный шрам на животе. – Я понял, что могу испортить отведенные мне дни или прожить на полную каждый из них. И выбрал второе.
– Мне жаль твоих маму и папу. Наверное, это было ужасно.
– Так и было. Но, по крайней мере, я прожил двадцать один идеальный год с ними. Не у всех такое замечательное начало жизни.