– Это все ты виноват, – говорю.
Но Ниндзя не реагирует. Может, совсем осоловел от обжорства, а, может, знает, что это я во всем виноват. Я и только я.
Ну, как всегда, в общем.
Глава 2. Мака-кар-кар!
Сперва, еще в детстве, я ходил на плаванье. Потом в художку и на хоровое пение. В третьем классе на брейкданс, в пятом – немножко на шахматы и в школьный кружок «Аптека здоровья». Потом на футбол – целый год почти, мой рекорд! Затем меня каким-то ветром на гитару занесло, и один раз даже на гандбол. Но это, наверное, не считается, потому что я даже до конца первой тренировки не доиграл. Просто аккуратно положил мячик на пол и вышел в дверь.
Маме честно сказал, что не мое.
Но она все равно наградила меня своим фирменным долгим взглядом. И молча продолжила тетрадки проверять. У нее каждый вечер этих тетрадок целая гора. Вечно обложится ими, будто в крепости сидит… А я пошел спать. И с тех пор вообще ни на какие кружки не хожу, чтобы меня не доставали, что я все бросаю.
Ну, бросаю. И что такого?
Я же не виноват, что сначала мне все кажется интересным, а потом вдруг – р-р-раз! И как отрезало. И тогда меня уже ничем не заставишь опять пойти. Потому что какой смысл, если душа вообще не лежит? К школе, конечно, тоже не лежит, но тут уж ничего не поделаешь. Школа – неизбежное зло.
А Тамара Максимовна – темный ангел возмездия.
– Чудаков, к доске!
С Тамарой Максимовной шутки плохи. Мама говорит, это оттого, что она учитель «старой закалки». Еще советской. Не знаю, сколько ей лет. Наверное, двести. Я бы на ее месте давно уже наслаждался пенсией, а Тамара Максимовна каждое утро приходит в школу и железной хваткой держит за горло наш восьмой «А». Говорит, мы у нее последние на классном руководстве. Вот выпустит нас, и тогда с чистой совестью в деревню к сестре уедет.
– Чудаков, у меня еще двадцать семь человек по списку.
А еще про Тамару Максимовну ни за что не подумаешь, что у нее такой твердой характер. Сплав титана с бетоном, вот честно! С виду-то она божий одуванчик, с этими ее белыми кудряшками… А взгляд как у ястреба!
Я неохотно встаю, и Космос с Котом шипят с первой парты:
– Мака-кар-кар! Макар-кар-кар!
И принимаются руками размахивать, типа как крыльями. Им кажется, это смешно. И остальным, наверное, тоже, раз все смеются. Хотя этой «шуточке» сто лет уже. Если, конечно, можно ее вообще так назвать.