Я же не просто так в черном хожу.
– Тишина! – титаново-бетонным голосом командует Тамара Максимовна, хрясьнув ладонью об стол. Ну, и на том спасибо.
Я выбираюсь из-за парты. Прячу руки в карманы толстовки и нарочно медлю. Неуклюже ноги волоку. Учебник роняю. Словом, не иду, а плетусь. Делаю максимально скучающий вид и как бы случайно бросаю взгляд на первую парту третьего ряда. Равнодушный и отстраненный. Но надо же проверить, смеется К. или нет.
Не смеется. И вообще на меня не смотрит. Читает под партой какую-то книгу и как обычно грызет карандаш. Может, она бобром в прошлой жизни была?
Я встаю у доски и молчу. А Полинка с последней парты корчит мне рожу. Приободрить пытается? Или напугать?
– Ты учил? – строго спрашивает Тамара Максимовна.
Я молчу. Кот достает телефон и начинает снимать.
– Макар!
Я молчу.
– Ты вообще думаешь о будущем?
Конечно, думаю. Только о нем. Потому что в будущем, которое наступит минут через пятнадцать, литература наконец закончится, и мы пойдем в столовку. Я еще перед первым уроком учуял, что сегодня будут пельмени.
– Макар!
Пельмешечки, пельмешки вы мои…
Тамара Максимовна выносит приговор.
– Садись, Чудаков. Двойка.
Космос и Кот беззвучно аплодируют. Я возвращаюсь за парту и отворачиваюсь к окну. Какая мне разница, что они все обо мне думают? Даже К. Я-то знаю, что я не дурак. И стихотворение я на самом деле выучил. Там же двенадцать строчек, надо совсем дебилом быть, чтоб не запомнить! Просто Тамара Максимовна так на меня смотрела там у доски… Обреченно. Как будто ничего толкового во мне нет и быть не может.
И я нарочно… я из упрямства промолчал!
Ну и чтобы вы не сомневались, что я правду говорю… Вот:
Листья в поле пожелтели,
И кружатся и летят;
Лишь в бору поникши ели
Зелень мрачную хранят.
Под нависшею скалою
Уж не любит, меж цветов,
Пахарь отдыхать порою
От полуденных трудов.
Зверь отважный поневоле
Скрыться где-нибудь спешит.
Ночью месяц тускл и поле
Сквозь туман лишь серебрит.
Это, кстати, Лермонтов.
М.Ю.
* * *
Сейчас будет шок-контент. Кот – на самом деле не Кот!
Просто фамилия у него такая – Котовский. И здесь самое смешное, что я понятия не имею, как его на самом деле зовут. Он к нам в начале этого года перевелся и даже несколько дней со мной за одной партой сидел. Я прослушал, когда Тамара Максимовна его представляла, а потом стыдно было переспросить. Как вы вообще себе это представляете? Делим мы столбиком или там про инфузорию туфельку слушаем, и я ни с того, ни с сего вдруг брякаю: «Кстати, как уж там тебя зовут?»