И спорил – то дружинник с татарчонком о какой-то ерунде, вовсе и не думая о судьбах мира. Но воеводе так врезались в сердце эти слова, так перекликнулись они с его думами, что вымчав на бугор, под самую дерюгу неба, он все спорил, разговаривал с Богом, мучаясь спросить Его: «Дарило умер?».
Уходя на брань, Семен Иванович Воронцов, Великий Рязанский боярин, знал, что идет пить смертную чашу. Исходит последняя, седьмая, тысяча лет, отпущенная Творцом человекам. Господь Страшным Судом грядет. Народы Гога и Магога сокрушат православные царства, явится Антихрист… До Конца Света остаётся одиннадцать лет.
И он помнил тот миг, когда в клоках рваного тумана, на таловой стороне тихоструйной речки Угры он увидал ордынские тьмы. Туман тек, как борода водяного сматывался в кольца, а на том берегу всё нарастала и нарастала серой беспроторицей ордынская рать. Серое войско. Тумены и тьмы. И даже дух, шедший с той стороны, был смрадный, давящий.
Не бесстрашным рязанцам бояться темной степной силы! Рязань, истекающая кровью, год за годом отражала набеги и нахождения ордынские. Предаваемая всеми, стояла между Степью и Русью. Рязанские храбрецы, «узорочье и воспитание рязанское», складывали свои отважные головы на пограничье. И сам воевода Семен Иванович не раз кровавил саблю в отчаянных сечах. Но никогда не видал он такой силы! Хан Ахмат собрал всё, что смог. Привел к Угре несметную орду, князей и мурз, чтобы наказать Иоанна Московского утаившего дань за семь лет.
А ведь все эти семь годов Рязань везла в Москву мешки груженые серебром – ордынский выход. И куда злокозненный Иоанн девал серебро сие? Уж ни ковал ли себе венец византийский?
Не то, не о том… пусть… Московиты, как тати ночные убивали рязанских князей, слали доносы в Орду, похищали города. Нет… не о том… пусть… Последние времена, и нечестивые воины Гога и Магога поразят христиан…
Но Московляне были решительны и деловиты. Перекрыли все броды на Угре, укрепили берег огненным боем. Презрительным зраком, оскалясь, смотрели на ордынцев тюфяки и пищали. Стальная московская конница крепко стала на осененной лесом стороне. Иоанн посылал к Ахмату послов, тянул время. Подошли полки с Углича и Волоколамска; крымский хан Менгли напал на Подолию и отвлек союзных Ахмату поляков. Никто тут не собирался умирать.