– Вот! – покосился на него атаман. – Ты-то с нами недавно,
а Гундосый помнит, как этот самый Хранитель в моем отряде из общего
котла лопал. Что, не веришь? Это сейчас он Ра́лидж Разящий Взор из
Клана Сокола, Ветвь Левого Крыла – звучит-то как! А мы с Гундосым
его звали попросту – Орешек... и был он беглым рабом, таким же
никчемным для нашего разбойничьего дела, как и прочие рабы: ни на
коня сесть, ни меч в руки взять...
– Нож хорошо в цель метал! – взыграло в Гундосом чувство
справедливости.
– Ага, – нехотя признал атаман, – уже в бегах научился, в
Аршми́ре.
– А мне говорили, – недоверчиво перебил Костолом, – что
Ралидж – лучший фехтовальщик Великого Грайа́на.
– Уж и лучший... – буркнул главарь. – Хотя и впрямь
насобачился в шайке. Учил его один наемник, большой мастер был...
Ладно, кончай пустую мякину провеивать! Пошли, а то упустим...
– И на кой он нам нужен? – возмутился Костолом. – Кто ж на
охоту деньги берет? И ты сам говорил: Сына Клана грабить – дураком
надо быть!
Матерый ощерился и сплюнул.
– То ж я про настоящих говорил, они колдуны. А этого Клан
усыновил...
– Да с какой дури нам связываться с Хранителем крепости –
колдун он там, не колдун?..
– Ты, Костолом, человек пришлый, разбойник из тебя – как
из меня кружевница! – Матерый помрачнел, продолжил глухо, злобно: –
Я крепкой шайкой командовал, сорок человек под моей рукой ходило!
Три года назад анмирские стражники облаву учинили, так я едва
десять морд собрал уцелевших. А теперь остался один Гундосый, да
еще ты прибился... Ну, проберемся в Чернолесье, разыщем шайку
Хрипатого – и что нам Хрипатый скажет? Не знаю, скажет, никакого
Матерого! Идите, скажет, парни, котел лагерный чистить! А я ему –
вещицу со знаком Клана: пряжку с соколом или там перстенек с
печаткой. Пусть видит Хрипатый, с какими лихими людьми говорит!
– А Хрипатый тебе в ответ, – подхватил Костолом, – мол,
подумаешь, пряжка! Может, вы ее возле прачечной сперли, когда
рабыни одежду господина стирать несли!
Матерому нечего было ответить, но признаться в этом было
немыслимо. Чем меньше народу оставалось в шайке, тем болезненнее
относился главарь к любой попытке подорвать свой авторитет.
– Заткнись, крысеныш! Прикажу – так и в Подгорный Мир
отправишься, не то что в Совиную балку!
Гундосый замахал на Костолома руками: