Он задумался и замолчал.
Так они и стояли ещё некоторое время неподвижно над чёрной струящейся лентой воды, и глянцевый атлас её, вихрясь и пенясь в ночи, не отражал в себе ничего.
***
Ранним утром, облачившись в ритуальные одежды клана Ошоби, Нази зашла в комнату отца. По сладковатому мареву ароматических благовоний, ещё наполнявшему собою воздух, она поняла, что отец уже совершил утренние молитвы. Сам Ошоби задумчиво сидел возле окна лицом к двери, поджидая дочь. Увидев её, улыбнулся и хотел было уже по традиции спросить, как прошла ночь, но, внимательнее приглядевшись – промолчал и тоже посерьёзнел. Подошел, положил руки на плечи дочери, долго смотрел в её глаза. Потом благословил и повязал ей лоб узкой белой лентой с вышитым на ней иероглифом «Беспристрастность». От жертвенника, ещё курящегося тонкой струйкой благовонного дыма, принес меч с перевитой черной тесьмой рукоятью и узорчатой рапидой. Тускло сверкнули вороненые старинные ножны. Нази приняла оружие из отцовских рук, поцеловала и продела в перевязь.
Уже возле дверного проема девушка обернулась.
– Позвольте мне задать вам один вопрос, отец. Я знаю, что вы никогда не пытались говорить с Матэ о его отце. Скажите мне – почему?
Ошоби собранно глянул в её глаза:
– Ты ошибаешься, Нази. Я пытался.
Мрачные тени каких-то воспоминаний скользнули по его лицу. Она не отрывала глаз, но старик сказал единственное:
– У меня росла дочка. Я хотел, чтобы она жила.
Девушка опустила глаза. И тоже тихо, но требовательно добавила:
– А потом?
– Потом было уже поздно. Ты видела вчера сама. Матэ Токемада – сын Шогана.
Она промолчала, медленно повернулась и пошла к двери.
Ошоби вышел следом.
Было ясное свежее утро. Первые лучи солнца пробились сквозь древесные заросли и засияли в миллиардах капелек росы.
– Где они? – негромко спросила Нази.
– Молятся. Монах – на полянке с той стороны дома. А самурай… – Ошоби махнул рукой вдоль террасы.
Нази обернулась, нашла глазами фигуру японца, вздрогнула и тревожно глянула на отца.
Тот хмуро и задумчиво смотрел в указанную сторону.
Сквозь резные перила террасы хорошо виден был весь поток, сейчас яркоцветный, живой, с пятнистыми камешками на мелководье. По течению его искусственной преградой был устроен водопад, и почти сразу же в месте падения воды русло делало резкий изгиб. Феерия радужных брызг стеною висела в воздухе, усыпала водяной дробью несколько широких плоских плит, всегда чёрных от влаги, и пышные подушки ярко-зелёного мха. Дивной красоты уголок этот был творением мастерских рук хозяина дома, и именно на этих каменных матах так любил по утрам медитировать в дни своего гостевания в доме Ошоби самурай Сёбуро Токемада…